Архитектура Петербурга середины XIX века

Пунин Андрей Львович

Исаакиевский собор. Архитектор О. Монферран, 1818–1858 гг. Гравюра середины XIX в.

Применение новаторских металлических конструкций в Александринском театре и в Зимнем дворце повысило огнестойкость зданий, но практически почти не повлияло на пространственную композицию и архитектурно-художественный облик интерьеров.

Аналогичные противоречия между новой конструкцией здания и его традиционными архитектурными формами наблюдаются и в Исаакиевском соборе. Это огромное здание — по общей кубатуре самое крупное среди всех петербургских построек того времени — было возведено в 1818–1858 годах по проекту и под руководством О. Монферрана. В нем были широко использованы армо-каменные и металлические конструкции. Особенно оригинальным и новаторским было инженерное решение главного купола, возведенного в 1838–1840 годах. Общий конструктивный замысел принадлежал Монферрану, но к конструированию и расчету купола были привлечены

многие инженеры и ученые: в частности, расчеты купола выполнил инженер П. К. Ломновский. Металлические элементы купола были изготовлены на механическом заводе Ч. Берда. Купол состоит из трех оболочек: внутренней, к которой прикреплен живописный плафон, наружной (она образует видимый снаружи полусферический позолоченный купол собора) и промежуточной, поддерживающей фонарик. Использование металла было очень рациональным с технической точки зрения: оно позволило намного уменьшить вес здания и снизить его Стоимость (по подсчетам Монферрана, почти на два миллиона рублей). Доказывая рациональность своего конструктивного предложения, Монферран писал, что «здание, сооруженное из железа, если в частях оного соблюдено величие и простота, может, как и здание, составленное из камней, быть памятником» ^[116] . Применение металлических конструкций не отразилось в облике Исаакиевского собора: архитектурные формы купола, воспринимаемые и в интерьере собора, и при его обозрении снаружи, имеют очертания, вполне традиционные для каменных куполов. Оригинальная параболическая форма промежуточной ребристой оболочки, столь ярко отражающая техническую специфику металла, никак не повлияла на архитектурный облик здания, так как эта промежуточная оболочка и снаружи, и изнутри закрыта декоративными куполами традиционных полусферических очертаний.

116

Никитин Н. П. Огюст Монферран. Л., 1939, с. 122.

Исаакиевский собор. Поперечный разрез. НИМАХ. Публикуется впервые.

Все эти примеры говорят о том, что архитектура классицизма, базировавшаяся на определенных канонах, нередко отторгала те новые формы, которые были присущи металлическим конструкциям, хотя эти конструкции охотно применялись во имя решения чисто утилитарных задач. Прогресс строительной техники привел к возникновению определенных противоречий между внешним обликом зданий и их новыми конструктивными особенностями. Эти противоречия тоже сыграли некоторую роль в общем процессе начавшегося отхода от классицизма. Однако эта роль оказалась все же менее значительной, чем влияние тех факторов, которые были связаны с формированием нового художественного мировоззрения (развитие романтических тенденций и т. д.), и новых взглядов на функциональную сторону зодчества.

Тем не менее в некоторых областях архитектурно-строительной деятельности металлические конструкции оказались важным формообразующим стимулом уже в первых десятилетиях XIX века. Выше говорилось о том, какой существенный качественный скачок произошел в архитектуре мостов в эпоху промышленной революции в результате применения конструкций из чугуна и железа. Это определялось не только техническими свойствами мостов, присущей им обнаженностью конструкций, но и характером творческого мышления инженеров-мостостроителей, стремившихся соединить в конструкции прочность и красоту, достичь соответствия между конструктивными решениями и архитектурными формами. В этом смысле «инженеризм мышления» сыграл важную роль в общем процессе архитектурно-художественного осмысления прогресса строительной техники.

Металлические конструкции в архитектуре промышленных зданий

Другой областью строительной деятельности, в которой переход к применению металлических конструкций сыграл исключительно важную роль, в том числе и в процессе архитектурного формообразования, были проектирование и строительство промышленных зданий. И в нарастающем размахе их строительства, и в их все более крупных размерах, и в характере планировочных и конструктивных решений, и, наконец, в архитектурном облике их интерьеров и экстерьеров — во всем этом применение металлических конструкций сказалось самым решительным образом. Явное превалирование технологических, функциональных и экономических факторов, требования прочности, долговечности и пожаростойкости — все это также способствовало внедрению новаторских конструктивных решений. В то же время чисто эстетические факторы в промышленной архитектуре явно отступали на второй план. Утилитаризм как проектный метод вступал в противоречия с канонами классицизма и все более решительно выводил архитектуру промышленных зданий из-под влияния системы архитектурнохудожественных воззрений классицизма. Это создавало весьма благоприятную почву для применения конструкций в их наиболее естественном виде, без наслоения тех «стильных» мотивов, которые были связаны с художественными приемами классицизма, а затем и эклектики. Закономерно, что именно в промышленной архитектуре формообразующая роль металлических конструкций оказалась одним из важнейших факторов, определявших и внешний, и внутренний облик зданий.

В начале 1790-х годов в Англии появились первые многоэтажные здания фабрик с внутренними чугунными колоннами, на которые опирались балки перекрытий. Это был важный шаг к формированию принципиально новой — каркасной конструкции здания. Наружные стены обычно возводились из кирпича, хотя оконные проемы нередко перекрывали металлическими балками-перемычками. Междуэтажные перекрытия,

опиравшиеся на наружные кирпичные стены и на внутренние чугунные колонны, сначала делали из деревянных балок, но уже с конца 1790-х годов стали применять и металлические балки.

Металлические конструкции не только повышали прочность, долговечность и огнестойкость фабричных зданий: они позволяли более рационально использовать их внутренний объем, так как тонкие чугунные колонны занимали гораздо меньше места, чем кирпичные столбы, и позволяли легко монтировать к ним технологическое оборудование.

Здание льнопрядильни на Александровской мануфактуре. Инженер А. Я. Вильсон. Проект 1812 г. осуществлен в 1810-х гг. Продольный разрез (фрагмент). ЦГИА.

В первых десятилетиях XIX века фабричные здания с внутренним металлическим каркасом получили в Англии повсеместное распространение. Конструкции такого типа начали применять и русские зодчие.

Новаторская каркасная конструкция впервые в России была применена в здании льнопрядильни Александровской мануфактуры, возведенном по проекту инженера А. Я. Вильсона, утвержденному в 1812 году (оно не сохранилось) ^[117] . Пятиэтажное здание имело кирпичные стены, прорезанные равномерно расставленными окнами, и внутренний каркас. Каркас был образован тремя продольными рядами тонких чугунных колонн, на которые опирались чугунные балочки. На эти балочки в свою очередь опирались переброшенные между ними пологие кирпичные сводики. Таким образом, вся конструкция здания была прочной, огнестойкой и долговечной. Покрытие было выполнено из чугунных стропильных ферм (позднее, в 1840-х годах, они были заменены железными).

117

ЦГИА, ф. 759, оп. 95, д. 51, 52, 53, 54, 92. Здание Александровской мануфактуры зафиксировано на генеральном плане 1823 года. Вероятно, оно было построено в конце первой половины или в середине 1810-х годов. До настоящего времени не сохранилось.

Здание льнопрядильни Александровской мануфактуры. Инженер А. Я. Вильсон. Проект 1812 г., осуществлен в 1810-х гг. Поперечный разрез и фасад. ЦГИА. Публикуется впервые.

Конструкция новых корпусов Александровской мануфактуры послужила образцом для целого ряда фабричных зданий, возведенных в Петербурге в 1830-х годах. В их числе — пятиэтажные корпуса Бумагопрядильной фабрики барона Штиглица на левом берегу Невы, построенные в 1833–1834 годах. Автором проекта был, вероятно, архитектор Н. Я. Анисимов, подпись которого («служащий при Александровской мануфактуре в должности архитектора коллежский асессор Анисимов») имеется на чертежах генеральных планов [118] . Эти корпуса не сохранились: во второй половине 1890-х годов их разобрали и на их месте возвели новый, более крупный корпус, который и сейчас возвышается на набережной Невы, на территории Прядильно-ниточного комбината имени С. М. Кирова.

118

ЦГИАЛ, ф. 513, on. 102, д. 2063, л. 1–4. Западный корпус главного здания бумагопрядильной фабрики барона Штиглица был построен в 1844–1845 годах по проекту 1833 года (там же, л. 5–8).

В 1835 году в нижнем течении Обводного канала, на его правом берегу, была основана «Российская бумагопрядильная мануфактура» (ныне фабрика «Веретено» — набережная Обводного канала, 223–225). В 1836–1837 годах возвели главное здание — пятиэтажное, с наружными кирпичными стенами и внутренним металлическим каркасом. Чугунные колонны для каркаса изготовлял завод Ч. Берда. Проекты здания и оборудования, заказанные в Англии, затем были переработаны петербургским инженером А. Я. Вильсоном (он был одним из совладельцев предприятия) и мастерами, руководившими постройкой здания, — П. А. Берри и В. Я. Буском ^[119] . Общее руководство строительными работами осуществлял архитектор Н. Я. Анисимов.

119

ЦГИА, ф. 1196, on. 1, д. 3.

Небольшие по размерам и традиционные по конструкции административные здания, располагавшиеся по «красным линиям» застройки набережных, имели традиционные классицистические фасады. Но в оформлении фасадов многоэтажных производственных корпусов начиная с 1830-х годов классицистические мотивы исчезают. В «Своде уставов строительных» 1836 года прямо указывалось, что «строения заводские и фабричные не подлежат никаким правилам относительно фасадов, высоты крыши и других архитектурных наружных правильностей». Облик производственных зданий стал определяться не канонами классицизма, а структурой зданий, их инженерными и функциональными особенностями. В частности, ритм равномерно размещенных одинаковых окон отражал структуру внутренних каркасов, шаг чугунных несущих колонн, расставленных на равных расстояниях. Еще более специфический облик имели разнообразные производственные сооружения специального назначения: газгольдеры, дымовые трубы и т. п. Так стала зарождаться особая разновидность архитектуры — промышленная архитектура, которой суждено было в дальнейшем сыграть очень важную роль в общем процессе становления и развития новых архитектурных принципов, новых конструкций и форм.