Архив комиссара Каина
Шрифт:
— Юрген! — прокричал я. — Расчисти немного места!
Догадавшись о моих намерениях, солдаты вокруг нас рассыпались дальше по туннелю. Протестующего Логаша утащила Грифен, не озаботившись объяснениями. Голос техножреца внезапно потонул в шипении юргеновской мелты. Ее заряд был выпущен в противоположную стену и в мгновение ока превратил десяток кубометров льда в пар, который быстро стал остывать, заполнив узкое пространство коридора туманом.
И произошло все это весьма вовремя. Через мгновение только что застывшая стена разорвалась в нашу сторону градом блестящих ледяных осколков, и оживший кошмар, который уже встречался мне в этих туннелях, оказался среди нас.
По чистой случайности я
Я смутно различал Юргена, который отступил в сторону, чтобы дать дорогу остальным солдатам, чьи примотанные к стволам люминаторы освещали наше противоборство. Они хотели выстрелить так, чтобы не испарить меня вместе с чудовищем, но это была напрасная надежда. Мы сошлись чересчур близко и быстро кружили друг вокруг друга, так что ни у кого из солдат не могла появиться свободная линия огня.
Именно в такие моменты проявляется вся мудрость командиров, создающих себе репутацию заботливого отца. Я нисколько не сомневаюсь, что, будь я комиссаром того сорта, который рассчитывает больше на запугивание, чем на уважение (подобных деятелей в нашей профессии с избытком), солдаты просто-напросто выстрелили бы в нас, а потом с радостью доложили, что существо первым добралось до комиссара. Этот урок я и поныне стараюсь передать своим кадетам, чтобы наименее тупоголовые из них могли насладиться достаточно продолжительной карьерой. Хотя полагаю, что мои усилия пропадают втуне…
Я нырнул под бочкообразную грудь твари, верхний край которой доходил мне до подбородка, и постарался увернуться от огромных челюстей; они хлопнули над моей головой как раз в тот момент, когда я пригнулся. Удивительно, но неестественно длинные руки чудовища имели сустав где-то на второй трети длины. Чем ближе к нему я держался, тем труднее было меня достать. Что ж, мне это вполне подходило. Я взмахнул гудящим лезвием в сторону его грудины и почувствовал, как зубья вгрызаются внутрь, обдавая меня брызгами сукровицы и дурно пахнущих внутренностей. Чудище опять закричало, открыв челюсти на невозможную ширину и наклонив голову, чтобы вцепиться в меня.
Именно на это я и надеялся. Подобная тактика хорошо работала против некоторых крупных биологических форм тиранидов: я направил кончик лезвия моего верного цепного меча в раззявленную пасть, чтобы прогрызть дорогу сквозь то, что заменяло твари мозг. И тут же быстро отдернул руку, опасаясь рефлекторного сжатия ужасающих челюстей. При этом меч прорезал в боковой части головы твари глубокую борозду, которая практически вскрыла череп изнутри. Поток крови и мозговой жидкости окатил стену и за секунды превратился в лед.
Этого оказалось достаточно: существо пало, заставив меня отскочить назад, чтобы не оказаться придавленным, и врезалось в лед у моих ног. Тонкие частички ледяного порошка, сконденсировавшиеся из давешнего пара, поднялись в воздух, сияя, как миниатюрные галактики, в свете наших люминаторов.
— Это было потрясающе, — произнесла Грифен, очевидно разрываясь между требованиями субординации и порывом похлопать меня по спине.
Шепот, пробежавший по туннелю, сообщил мне, что не одна она была
— Ну, вот ваш образец, — сообщил я ему, возвращая верный цепной меч в ножны. — Полагаете, что можете его определить?
— Это амбулл, — сказал он, мотая головой в затруднении. — Но этого не может быть. Они живут на Лютер Макинтайр IХ…
— Никогда не слышал о таком, — ответил я. — Но это будет совсем не первый случай, когда животные перемещаются с планеты на планету.
— Не в этом дело. Колонии амбуллов уже известны на десятках миров. — Молодой техножрец выглядел совершенно ошеломленным. — Но они все обитатели пустынь, как и их изначальные предки. Этому существу нечего делать на ледяном мире.
— Может быть, оно заблудилось, — предположил один из солдат.
Его комментарий сопровождался насмешливым хохотком товарищей, но я к смеху не присоединился. Что-то здесь было совершенно неправильно, и покалывание в моих ладонях только подтверждало этот факт. Когда я посмотрел на убитое существо, то заметил, наконец, что именно.
— Где раны от лазерного ружья? — спросил Юрген, озвучив мои собственные мысли за мгновение до того, как это удалось мне. — Я определенно видел, как вы попали в него тогда…
— Это другой, — сказал я, глядя на Логаша в поисках подтверждения. — Это значит, что здесь, внизу с нами — по крайней мере, еще одна из этих тварюг.
— Скорее, несколько, — охотно подтвердил Логаш. — Амбуллы обычно создают крупные социальные группы.
Все лучше и лучше, горько подумал я. Если бы я знал, что самое худшее еще впереди.
Комментарии редактора
Благодаря одержимости Администратума сохранением записей вы можете получить из имперских архивов практически любой интересующий вас кусок информации, насколько бы обыденным он ни был. Конечно, если удастся отыскать то, что вам действительно необходимо, среди непробиваемых толщ бесполезных словес. Достаточно сказать, что мои собственные поиски этой записи, сохранившей несколько минут совещания между Кастин и официальными лицами перерабатывающей установки, были в высшей степени раздражающими, если не сказать хуже. Но они оказались достойными затраченных усилий: эта стенограмма представляет некоторое количество жизненно важной информации касательно событий, на фоне которых разворачивается отчет Каина, и без которой его рассказ о дальнейших событиях может показаться несколько непонятным. Описание этих минут, сделанное писарем Квинтом, носит несколько личный характер. Это заставляет меня подозревать, что он не рассчитывал, будто их кто-то когда-либо прочтет.
Полковник 597-го Вальхалльского полка Регина Кастин, честный и прекрасный воин, действующий военный губернатор системы Симиа Орихалки.
Майор Рупут Броклау, ее заместитель, столь же бесстрашный, но далеко не столь прекрасный.
Артур Морель, профессиональный трудяга из подледной дыры.
Магос Винкель Эрнульф, старший техножрец со слишком большим количеством металла вместо мозгов.
Кодировщик Марум Прайк, истинный дар Императора Администратуму, по крайней мере, в ее собственных глазах.
Я сам.
Всевозможные подлизы и прихлебатели.