Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15

Батчер Джим

— Мистер Геноса, мне кажется, вам стоит пройти в гримерную. Это срочно.

Глаза у Геносы округлились, и он заметно побледнел. Потом вопросительно покосился на меня. Я мотнул головой — никакой враждебной энергии я на этот раз не ощущал. Он с видимым облегчением перевел дух и повернулся обратно к ней.

— Что случилось?

Стоявшая у него за спиной Джоан покосилась на часы и закатила глаза.

— Это Трикси.

Женщина кивнула.

— Она говорит, что уходит.

Артуро вздохнул.

— Еще бы она этого не говорила. Что, Мэрион, пошли, разберемся?

Они вышли, и Джоан нахмурилась.

— Нет у нас времени на эту примадонну.

— А так было бы?

Хмурое выражение лица сменилось просто усталым.

— Наверное, тоже не хватало бы. Я просто не могу понять эту женщину. Для ее будущего этот проект не менее важен ведь, чем для любого другого.

— Ну, быть центром вселенной — нелегкая работа. Действующая на нервы.

Джоан запрокинула голову и рассмеялась.

— Должно быть, так. Ладно, давайте займемся делом.

— С чего начинать?

Мы перешли в другую декорацию, изображавшую дешевый бар, и принялись рыться в ящиках с разнообразными бутылками и кружками в поисках подходящих для обстановки. Я поставил щена на барную стойку, и он принялся расхаживать по ней взад и вперед, опустив носик к деревянной поверхности и принюхиваясь.

— Вы давно знакомы с Артуро? — поинтересовался я, выждав с полминуты.

Джоан помедлила с ответом, выставляя бутылки на полку за стойкой.

— Лет восемнадцать или девятнадцать, наверное.

— На вид он мужик славный.

Она снова улыбнулась.

— Вовсе нет, — сказала она. — Славный, только не мужчина, а мальчик.

Я удивленно изогнул брови.

— Как это?

Она повела плечом.

— Он совершенно беззащитен. Он порывист, он более страстен, чем может себе позволить, и он влюбляется с полоборота.

— А это плохо?

— Иногда, — сказала она. — Но это возмещается другими чертами. Он заботится о людях. Вот, поставьте на верхнюю полку. Вы и без стремянки достанете.

Я повиновался.

— Чует мое сердце, верхом моей карьеры станет венчать верхушки рождественских елок звездами и ангелочками. Вроде того йети из "Олененка Рудольфа".

Она снова рассмеялась и ответила что-то, но слова ее сделались неразборчивыми, беззвучными — как реплики учителя из мультяшки. Сердце мое забилось чаще, и желудок мой сжался от голода, когда рефлекс, пробегая по спинному мозгу в нижнюю часть туловища, задел его по дороге. Голова моя сама собой повернулась к дверям, и я увидел входящую Лару Романи.

Теперь волосы ее были уложены так, как носили их в античной Греции или Риме. Одежду ее составлял коротенький черный шелковый халат, черные чулки и черные же туфли на шпильках. Она скользила по студии с завораживающей, змеиной какой-то грацией. Хотелось затаить дыхание и смотреть на нее, не отрываясь. Однако какая-то упрямая часть сознания окатила мозг холодным душем. Лара — высасывающий душу вампир. Я был бы полным идиотом, позволив себе реагировать на нее подобным образом.

Я оторвал-таки от нее взгляд и обнаружил, что щен подобрался к краю барной стойки рядом со мной. Он настороженно припал к деревянной столешнице, уставившись на Лару, и снова пискляво рычал.

Я огляделся по сторонам, усилием воли заставив себя не задерживаться взглядом на Ларе. Все до единого мужчины в помещении застыли, глядя на идущую по студии Лару.

— Эта женщина — настоящая ходячая виагра, — пробормотала Джоан. — Хотя не могу не признать, в искусстве эффектно войти ей не откажешь.

— Э… угу.

Лара уселась на складной стул, и Инари сразу же опустилась рядом с ней на колени, вполголоса говоря ей что-то. Электризующее ощущение желания и принуждения немного ослабло, и люди снова занялись своими непосредственными делами. Я помогал Джоан, не отпускал щена далеко от себя, и через полчаса съемка первой сцены все-таки началась. Действие происходило в темном переулке, и участвовали в нем Джейк-Гуфи и слегка надутая Трикси Виксен.

О'кей, позвольте мне вам кое-что объяснить. Порнографический секс имеет к сексу настоящему весьма отдаленное отношение. Актеров то и дело прерывают, им надо поворачиваться лицом в нужном направлении, принимать позы, наиболее выгодные для камеры, ну и так далее. То и дело им приходится подправлять макияж — и не только на лице. Вы даже не поверите, как далеко все это заходит. Ну и, конечно, в глаза им светят прожектора, вокруг толпится куча людей, и в довершение всего Артуро выкрикивает им указания из-за камеры.

Даже с учетом изрядной ограниченности моего сексуального опыта, я бы обошелся как-нибудь без этого. Да и смотреть на это было — одно расстройство. Возможно, после окончательного монтажа все это и превратится во что-то возбуждающее, но в студии все это производило впечатление скорее неуютное. В общем, мне приходилось искать повод смотреть в другую сторону, проверяя попутно, не найдется ли еще среди окружающих симпатичных вампиров. И все время чувства мои оставались в напряжении, ожидая вихря смертоносной магии.

Съемка длилась уже около часа, когда я, повернувшись, заметил Инари, расхаживавшую взад-вперед в стороне, негромко разговаривая по своему мобильнику. Я закрыл глаза и Прислушался.

— Да, папа, — говорила она. — Да, знаю. Обязательно. Да нет, не буду, — она помолчала. — Да, здесь, — щеки ее вдруг порозовели. — Какие страсти ты говоришь! — возмутилась она. — Я-то думала, тебе положено с дробовиком в руках отгонять от меня парней, — она рассмеялась, бросила взгляд через всю студию и отошла на шаг в сторону. — Бобби, папа. Его зовут Бобби.