Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Твой отец никак с ним не связан?
— Отец не имеет привычки распространяться о своих делах, Гарри. И за последние десять лет мы с ним вряд ли дюжиной слов обменялись. Не знаю.
— А Лара?
— Она, может, и знает. Но с тех пор как до нее дошло, что я не совсем уж безмозглый пенис, она в разговорах со мной предельно осторожна. Мне не удалось выудить из нее ничего мало-мальски серьезного. В общем, по большей части я просто сижу, киваю с умным видом и отпускаю общие замечания. Она полагает, что мне известно нечто такое, чего она не знает, поэтому считает мои общие замечания загадочными. Она не выступит против меня, пока не вычислит, что именно я от нее утаиваю.
— Неплохая тактика… если только ты имеешь дело с параноиками.
— Это у нас-то, у Рейтов? Да в нашей семье паранойю можно по бутылкам разливать… по бочкам.
— А что твой отец? Владеет магией?
— Например, энтропийными проклятиями? — Томас пожал плечами. — Ну, я слышал о всяких штуках, что он проделывал в прошлом. Кое-что из этого, возможно, не так далеко от правды. Плюс к этому у него солидная собственная библиотека, которую он держит взаперти. Впрочем, он и без магии может прихлопнуть всякого, кто его достаточно разозлит.
— Как?
— Ну, это вроде нашего кормления. Только обычно это происходит медленно, постепенно. А в таких случаях ни времени, ни интимной обстановки ему не требуется. Одно прикосновение, поцелуй — и бац! Они мертвы. Помнишь поцелуй смерти в "Крестном Отце"? Боюсь, у истоков этой фразы стоял мой папочка, только в его случае она звучала совершенно буквально.
— Правда?
— Предположительно. Сам я ни разу не видел, как он проделывает это, а вот Лара видела, и не раз. Мэдлин говорила мне раз, что при этом он ведет непринужденную беседу — чтобы внимание жертвы, пока она еще дышит, наверняка принадлежало ему одному.
— Байки. Возможно, только так. Во всяком случае, в качестве доказательства сойдет вряд ли.
— Я знаю, — кивнул он. — Голова варит неважно. Извини.
Я мотнул головой.
— Уж кто бы бросил камень.
— Что будем делать? — спросил он. — Я… я растерянности какой-то. Нет, правда — не знаю, что делать.
— Мне кажется, я знаю.
— Что?
Вместо ответа я протянул ему руку.
Он принял ее, и я помог брату встать на ноги.
Глава двадцать вторая
Я дождался пока предрассветные сумерки не сменятся обычным серым, дождливым утречком, а потом убрался из Шато Рейт. Пока я ждал, Томас помог мне свести воедино еще пару деталей, а еще я позаимствовал у него телефон и сделал несколько звонков.
А потом мы с щеном погрузились в Жучка и с заездом в Макдоналдс вернулись домой. Я выбрался из машины и сразу заметил на земле несколько темных пятен. Я нахмурился и пригляделся внимательнее. Пятна располагались упорядоченно. Кто-то пытался преодолеть заслон оберегов, выстроенных мною вокруг старого доходного дома. Прорваться ему или им не удалось, но от одного факта подобной попытки мне сделалось немного не по себе. Изготовив на всякий случай браслет, я спустился по ступеням, однако никого, раздосадованного бесплодными попытками вломиться в дом, там не обнаружилось. Из-под припаркованной рядом машины моей домовладелицы возник Мистер и следом за мной спустился по лестнице.
Я быстро вошел и запер за собой дверь. Потом пробормотал заклинание, засветившее с полдюжины расставленных по комнате свечей, и пошире расставил ноги, изготовившись к Мистеровым приветствиям. Как всегда, он сделал попытку сбить меня с ног, протаранив ниже колен. Устояв, я выгрузил щена из кармана и опустил его на пол, где тот сразу же полез здороваться с Мистером, оживленно вертя хвостом. Не могу сказать, правда, чтобы это произвело на Мистера слишком уж большое впечатление.
Стараясь не отвлекаться, я принялся за дело. Времени у меня было слишком мало, чтобы тратить его попусту. Я сдвинул ковер, закрывавший люк в подпол, откинул крышку и спустился в лабораторию.
— Боб, — окликнул я. — Что тебе удалось найти?
Мистер ступил лапой на верхнюю ступеньку стремянки. Облачко мерцающих оранжевых огоньков вытекло из его глаз, скользнуло по стремянке вниз, устремилось к черепу на полке, и глаза… точнее, глазницы Боба ожили.
— Ну и ночь выдалась, — сказал он. — Долгая, холодная. Видел место, где гужевалась пара упырей — неподалеку от аэропорта.
— Ты Мавру нашел?
— Знаешь, Гарри, в последнее время Черная Коллегия до ужаса серьезно подходит к выбору базы для операций.
— Ты нашел Мавру?
— И то сказать, опыта у них много столетий, — сообщил Боб. — А Чикаго город немаленький. Это все равно, что искать иголку в стогу сена.
Я смерил чертов череп по возможности более ровным взглядом, да и голос постарался сохранять ровнее.
— Боб, ты единственный на тысячи миль вокруг, кто может отыскать их. По этой части тебе цены нет — вопрос только в твоей готовности помогать другим. Вот, я потешил твое самолюбие, да? ТЫ НАШЕЛ МАВРУ?
Боб насупился.
— Знаешь, Гарри, выслушивать от тебя комплименты почему-то не доставляет мне той радости, что полагалась бы, — он пробормотал что-то, преимущественно по-китайски. — Нет пока.
— Что? — задохнулся я.
— Но я сузил район поисков, — заявил Боб.
— Насколько сузил?
— Э… — произнес череп. — Ну, ни в одном из стрип-клубов ее нет.
— Боб! — вскинулся я. — Ты что, весь день шатался по стрип-клубам?
— Я заботился только о тебе, Гарри, — сказал Боб.
— ЧЕГО?
— Ну, на этой твоей студии чем занимаются? Вот я и хотел удостовериться, что твои нехорошие парни не воспользуются ночным временем для разминки на зрителях. Для разогрева, так сказать, — Боб кашлянул. — Ясно?
Я сощурился и несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Не могу сказать, чтобы это убавило злости, но, по крайней мере, она проявлялась не так уж резко.
— И… и тебе ведь приятно знать, что все исполнительницы… гм… экотических танцев в Чикаго живы и здоровы. Стараниями твоего доброго духа-хранителя, — продолжал Боб. — Скажи, Гарри, что это ты на меня так смотришь? Не нравится мне твой взгляд.