Аристократ. Том 4. Печать грязных искусств
Шрифт:
Чтобы остановить кровотечение и наложить повязку, доктору Нельсону понадобилось минут пятнадцать, если не больше. А я с тоской подумал о том, что с Хлоей было бы намного лучше и быстрее, и даже… хм… приятнее. Намного приятнее. Оставалось надеяться, что она не проклянёт меня за случай в тюрьме и за то, что я всё-таки испортил ей жизнь.
Когда врач ушёл, камердинер уже подготовил целую бригаду горничных для уборки и рабочих для восстановления окна.
– Пока вы ужинаете, мой принц, спальню
После его слов я вспомнил про ужин в компании императорского семейства.
Ещё один паршивый ритуал.
Уверен, мне даже кусок в глотку не полезет.
***
Элиот проводил меня до столовой.
Перед этим мне пришлось переодеться и снять военную форму Ронстада.
Теперь я выглядел как настоящий аристократ: в белоснежной рубашке с накрахмаленным воротником, брюках и пиджаке из дорогущей ткани, в жилете, расшитом серебряными и золотыми нитями. Даже запонки, и те были с драгоценными камнями.
Я вошёл в огромную и гулкую столовую, когда настенные часы над камином пробили ровно семь.
В тот же момент появились остальные члены семьи. Император и Фердинанд с супругами, Гораций (почему-то без Иветты), Георг и десятилетняя Эльза. Её я увидел впервые. Пухленькая темноволосая девочка в блестящем платье и украшениями из атласных бантов.
Сначала во главе шикарно сервированного стола устроился Тадеуш. Только после этого сели все остальные.
Скрипнули стулья.
В гробовой тишине я тоже уселся за стол, между Горацием и Эльзой.
Бесшумно появились камердинеры с подносами. И пока слуги обслуживали каждого из членов семьи, раскладывали по блюдам салаты, подставляли соусы и прочую ерунду, я наблюдал за своими «родственниками».
Никто из них на меня не смотрел.
Никто, кроме Георга.
Тот порой бросал брезгливые взгляды и еле заметно морщил нос. Ожидаемая реакция. Мало того, что я был его прямым конкурентом в борьбе за статус патриция рода, так ещё и Теодором Рингом не являлся, и все это знали.
Хотя нет. Не все. Вряд ли такое было известно маленькой Эльзе.
Девчонка дождалась, пока император отвлечётся на камердинера, и сразу же повернулась ко мне.
– Привет, Тео, – прошептала она, лукаво улыбнувшись. – Тебя так долго не было, что я соскучилась. А ты можешь показать кодо? Наколдуй что-нибудь, пока никто не видит.
Её глаза заблестели неподдельным детским азартом и любопытством.
Она ждала чуда.
Я кивнул и взял первую попавшуюся вилку (их, кстати, было несколько, как и ножей – чёрт разберёт, как ими правильно пользоваться).
Придвинув к Эльзе вилку, я положил на неё свою ладонь. Вилка была серебряной
Я подвинул его к девчонке ещё ближе, а та, замерев, продолжала пялиться на мою руку.
– Тео-о-о, – выдохнула она наконец и взяла цветок. – Тео, это так чудесно… Тео… ты волшебник…
И тут я понял, что вокруг воцарилась не просто гробовая тишина. Сейчас эта тишина была готова взорваться.
На меня смотрели остальные – все, кто сидел за столом. Смотрели осуждающе и презрительно.
– Замените принцу Теодору столовые приборы, – приказал Тадеуш камердинеру, не сводя с меня глаз. – А ты, Теодор, впредь не используй кодо во время ужина.
Эльза быстро спрятала цветок под салфетку.
Её уловку, конечно, заметили.
– Эльза, верни брату… э… это изделие, – сказал Тадеуш. – Не стоит забивать себе голову дурными занятиями и запретами, вроде кодо. Ты уже взрослая.
– Да, дедушка, – пробубнила Эльза и передвинула цветок в мою сторону.
Тадеуш опять посмотрел на меня.
– Я не слышу твоего ответа, Теодор.
– Какого ответа? – нахмурился я.
– О том, что ты не будешь использовать кодо во время совместной трапезы, совместных прогулок, совместных бесед и так далее.
Хотелось бы послать его прямым маршрутом и однозначными словами, но теперешний статус обязывал меня подчиняться патрицию рода.
Пришлось сказать:
– Да, хорошо. Согласен.
Тадеуш кивнул и приступил к еде.
Но тут слово взял Фердинанд.
– Теодору бы не следовало использовать кодо вообще. Нигде. Он порочит наше имя. Ты так не думаешь, Гораций? Твой сын слишком много о себе возомнил. Впрочем, как и всегда.
Гораций нервно прокашлялся.
– Да, ты прав, брат, – ответил он негромко. – Однако это его дар, и Теодору сложно с ним бороться.
Фердинанд поморщился и ничего не ответил.
– Патриций, – вдруг заговорил Георг. – Вы позволите задать вопрос Теодору?
Голос у него был ровный, суховатый и будто чуть простуженный.
– Да, конечно, мой мальчик, – кивнул Тадеуш. – Чтобы разговаривать с братом, тебе не нужно моё разрешение.
– Спасибо, патриций, – кивнул Георг и перевёл взгляд на меня. – Теодор, позволь спросить, что с твоей шеей? Ты получил травму? У тебя на шее бинты, которых не было, когда ты приехал.
Я сделал вид, что это пустяк, хотя нисколько бы не удивился, если тот наёмник с кинжалом был послан ко мне именно Георгом.
– Порезался, – ответил я нехотя.
– Или попытался покончить с собой от страха, но неудачно? – ухмыльнулся Георг.