Аритмия
Шрифт:
Уже на рассвете, кутаясь в одеяло, зачем-то начали читать друг другу стихи. Один из них запомнился мне особенно. Я потом его отыскал…
Дождь в лицо и ключицы, и над мачтами гром. Ты со мной приключился, словно шторм с кораблем. Мне и страшно, и весело, как15
Стихотворение Б. Ахмадулиной «Дождь в лицо и ключицы».
Полагаю, сейчас она считает иначе.
Что думаю я?
Мерил как и всех? Точно нет…
«Скажи, что я для тебя особенная» — отчаянно шептала она той ночью.
Вряд ли я говорил ей нечто подобное. Но то, что чувствовал это на интуитивном уровне, определенно да.
Особенная.
Потому растоптал без жалости и сожаления, стоило ей лишь раз оступиться. Уничтожил все хорошее одним простым действием.
Знал, что обратного хода не будет. Мы с ней изначально были обречены на билет в один конец. Потому что такие, как Даша, должны доставаться порядочным и правильным Сережам. А не ущербным моральным инвалидам вроде меня.
Только как устоять перед соблазном? Я, например, не сумел справиться с собой. Хотелось урвать себе немного тепла… Смотрю на море жадными очами, К земле прикованный, на берегу… Стою над пропастью — над небесами, И улететь к лазури не могу. Не ведаю, восстать иль покориться, Нет смелости ни умереть, ни жить… Мне близок Бог — но не могу молиться, Хочу любви, но не могу любить. [16]16
Стихотворение З. Гиппиус «Бессилие».
Я и раньше постоянно на нее смотрел, но теперь это больше походит на своего рода мазохизм. Потому что за девчонкой я наблюдаю чересчур пристально и внимательно. Ищу перемены. Косвенные признаки. Пытаюсь смириться с тем, что происходит, но вот принять и переварить пока не особо выходит. Зубы уже сточил к чертям собачьим.
Какой по счету взгляд на Арсеньеву…
Подмечаю,
Синяки под глазами.
Практически засыпает, хотя старательно строчит в тетради конспект.
Скоро тебе не до учебы будет… Здравствуй, академ, пеленки и бессонные ночи. Ты ведь даже не представляешь, что тебя ждет…
Кстати, про бессонные ночи. У меня так и не получилось сегодня отключиться. Глаз не сомкнул. Как долбаный филин до самого восхода солнца пялился в темноту, воюя с собственными внутренними демонами.
— Ян, мы едем в клуб на выходных? — спрашивает Инга, склонившись ко мне.
— Посмотрим, — пространственно отвечаю я.
— А может погуляем? Ну или в кино сходим…
— Что?
— Да куда угодно в принципе, лишь бы вдвоем, — мурлычет она, кокетливо стреляя глазами.
В последнее время компания Вершининой раздражает. Вернее раздражает ее интерес ко мне.
— Я скучаю по тебе. Ты стал редко появляться в академии. Может, пригласишь к себе в гости? — как бы невзначай предлагает она. Жмется ближе и оставляет поцелуй на моей щеке. — Я не против.
— Молодые люди, напоминаю, что вы находитесь в аудитории, — недовольно скрипит профессор, явно обращаясь к нам.
Даша поднимает руки вверх, ловко скручивает из волос подобие ракушки и фиксирует ее карандашом.
Случайно оголившийся при этом живот выглядит абсолютно плоским. Но, учитывая, что срок, скорее всего еще маленький…
— Ян, ну так что? — в поток моих беспокойных мыслей снова вклинивается голос Инги.
— Я позвоню тебе, — бросаю, неотрывно глядя на Арсеньеву.
Тонкая, лебединая шея так и притягивает взгляд. Сомкнуть бы на ней ладони…
— Прикинь, просыпаюсь сегодня, а эти двое в слезах, — шепотом рассказывает моя соседка по парте.
Очевидно речь идет о Даше и ее подруге Рите. Они, по ходу помирились. Вон даже сидят опять вместе.
— Арсеньева беременна. Я застукала ее с тестом в руках. Там две полоски, сама видела, — многозначительно хмыкает Вершинина. — Она, конечно, поспешила его спрятать, но итак все понятно. Звездец… Залет.
Шариковая ручка с хрустом ломается напополам, острыми краями пластмассы впиваясь в кожу.
Ну все. Вот и приговор.
«Там две полоски».
Надежда умирает последней. Умерла только что.
«Там две полоски».
Приступ удушья. Острое отчаяние растекается по сосудам. В ушах шумит. В горле будто песок. Не сглотнуть… Под ребрами болезненно скукоживается орган, именуемый сердцем. Он с чего-то вдруг «решил» мне напомнить о том, что существует не только для того, чтобы перекачивать кровь.
— На мой вопрос, собирается ли она сообщить Сергею о ребенке, Даша закатила глаза. Ну и в общем, как только они ушли, я сама ему позвонила.
Поворачиваюсь к ней и вопросительно вскидываю бровь.
— А что? — пожимает плечами. — О таких вещах молчать нельзя. Отец всегда должен быть в курсе!
Пара заканчивается, но мы с ней продолжаем сидеть на своих местах.
— И? — давлю из себя я, наблюдая за тем, как Дарина складывает вещи в сумку.
— И реакция Матвеева меня поразила. Он вообще не обрадовался. Сказал «поздравляю ее с этим» и отключился. Я, если честно, такого не ожидала.
Вот ведь мразь.
«Поздравляю ее с этим».