Аритмия
Шрифт:
— О, Даринка-мандаринка, привет.
— Привет, Герман.
— А девчонки где? — интересуется он, застегивая свой раритетный портфель.
— Еще собираются.
— Ранняя птичка носок прочищает, поздняя глаза продирает, — поправляет на носу очки. — Ты ж в академию?
— Да.
— Отлично. Тогда полный вперед! Ориентир — остановка. А там и Малежика в автобусе послушаем.
Не сказать, что я прям очень жажду его компании, но…
— Доброе утро, — здороваемся с Фюрером.
Она по привычке кивает,
— А чего такая поникшая, Дарин? Радость не вечна, печаль не бесконечна! — подбадривает, когда спускаемся по лестнице.
— Нормально все, Гер, не выспалась просто.
— Ты давай с этим завязывай, Арсеньева. Нельзя лишать организм полноценного сна. Хроническое недосыпание может негативно сказаться на твоем здоровье. Учеными доказано. Ухудшается память, повышается тревожность, нарушается обмен веществ. Несоблюдение режима сна ведет к расстройству слуха и зрения. У тех, кто мало спит, наблюдаются нервные тики, апатия и слабость. А если не спать несколько суток подряд — то вообще параноидальное состояние заработать можно. А там и до галлюцинаций недалеко… — на полном серьезе заявляет он.
Теряюсь даже от столь подробной лекции.
— Герман… Я поняла, спасибо, — пытаюсь сдержать улыбку, но не получается.
— А еще ты рискуешь пропустишь ценный момент. Во сне столько великих вещей было придумано! Менделееву явилась таблица химических элементов, Фридриху Кекулеу — формула бензола, а Элиас Хоу подарил человечеству швейную машинку. Хм… Еще Пол Маккартни услышал мелодию всемирноизвестной песни «Yesterday». Бетховен сочинил «Сон в летнюю ночь». Джеймс Кэмерон узрел своего Терминатора. И все это благодаря сну.
— Ладно-ладно, Левицкий, уговорил. Буду спать много и регулярно, — смеюсь я.
— Вот и правильно. Кстати, знаешь, ученые до сих пор не могут понять, спят ли муравьи. Думаю провести опыт-наблюдение…
Ох, только не это. От его экспериментов потом страдает весь наш этаж. То лягушки, то тараканы снуют по общежитию. Теперь еще и муравьи.
— Хочешь, в напарники тебя возьму? Будем вместе наблюдать за муравьями. Они очень интересные. Правда я Инге хотел предложить…
— Автобус наш, — киваю влево.
— Ты знала, что жирафы могут не спать долгим сном неделями?
— Нет, не знала.
— А давай устроим твоему мозгу утреннюю разминку! — воодушевленно предлагает он.
Разминку… Да он у меня уже кипит просто…
Двери открываются, и мы заходим в автобус.
— Игра называется «Почемучка».
Лучше бы я дождалась девочек…
— Итак, — кряхтя, пробираясь сквозь толпу, начинает он. — Вопрос первый. Дарина, почему лошади и некоторые другие парнокопытные часто спят стоя?
— Может… чтобы
— Это да. Но как стоя можно спать?
— Вряд ли отвечу, — останавливаюсь у окна.
— Все благодаря специальному механизму своего организма, который позволяет им блокировать колени в прямом положении.
— Ясно.
— Удобно, да? Вот бы и мы так могли.
— Вершинина может, — пожимаю плечом.
Она имеет способность отключиться в любом положении.
— Вопрос второй. Почему мыши спят вниз головой?
Хоспаде…
— Им так удобно? — предполагаю я.
— В какой-то мере, — кричит мне на ухо. — У летучих мышей хрупкие кости, на земле эти существа совершенно беззащитны. Они не могут отталкиваться и взлетать, как птицы, например. Структура крыла позволяет с легкостью делать это, падая.
— Понятно.
— Вопрооос номер триии, — хватается за поручни. — Почему говорят, что дельфин всегда бодрствует?
— Потому что полушария его мозга спят попеременно, — умничаю я.
— Молодец! Вот тебе ириска! — достает из кармана «золотой ключик».
Мы уже привыкли к тому, что он всюду их с собой носит.
— Мм… Так у нас еще и с призами игра! — забираю конфету с его ладони.
— А теперь моя любимая рубрика: «Загадки».
Блин. Хобби Левицкого. Он этими самыми загадками измучил всех вокруг.
— Что меньше рта муравья?
Господи, дались ему эти муравьи!
— Сдаюсь.
— Еда для муравья! — хохочет он. — Теперь серьезно. Настройся… — создает напряжение взглядом. — То назад, то вперед, ходит, бродит пароход. Остановишь — горе! Продырявит море!
— Мм…
— Пароход, взад, вперед…
— Гер…
— Ну думай же! Ты девочка, должна знать!
— Утюг?
— Да! — радуется он. — Ни зверь, ни птица, носок как спица. Летит — пищит, сядет — молчит.
— Комар.
Уже загадывал.
— Что это такое: синий, большой, с усами и набит зайцами?
Чешу стянутые шпильками волосы.
— Вот вообще без понятия!
— Хах! Троллейбус! Это ж легко! Так-с… — закатывает глаза, раздумывая. — Что у Адама спереди, а у Евы сзади?
— Боже, Гера, я не знаю! — пищу, сокрушаясь. — А давай Малежика послушаем? Ты ж обещал, — напоминаю я ему.
Шум и гам, царящие в автобусе, мешают настроиться на предстоящую пересдачу. Как и бесконечная болтовня Левицкого.
— Сейчас все будет! Я тебе дам свой плеер и наушники. Там звучание — просто бомба! Так… стоп. У меня тут не Малежик, сборник. Но хороший!
— Сгодится.
Распинав локтями всех близстоящих пассажиров, Герман извлекает-таки из своего ридикюля наушники. Огроменные. Страшные. С мягкими желтыми подкладками.