Аркадий Бухов
Шрифт:
В гости она любила приходить часов в девять утра, когда прислуга была еще на базаре и дверь открывал кто-нибудь из заспанных, хмурых квартирантов. Она садилась в столовой, терпеливо дожидалась, пока все соберутся к утреннему чаю, и, когда один за другим все перездороваются с ней, садилась за стол и начинала рассказывать.
— Кошку я сегодня видела во сне. Будто идет она рядом с Николай Евгеньичем, как вдруг бросится в сторону да замяукает. А Николай Евгеньич — поет. Только будто пыль по улице в человечьем образе бегает. К ссоре это. Ох к какой ссоре…
— Снам нельзя верить, — сонно замечал кто-нибудь,
— У каждого — свой сон. Своему верю и верить буду, — обиженно возражала старуха. — Пятьдесят восемь лет верила.
Поняв, что, выдвигая собственные сны, старуха ловко намекает на недоброкачественность его снов, собеседник становился непоколебимым.
— Сны — это глупость, — афористично выдыхал он.
— Молод слишком, батюшка, чтобы…
— Дело не в молодости. Кто верит снам? Бабы да идиоты.
— Это как же, между прочим, — терялась старуха, — это обидное, кажется, замечание по разному адресу…
— Да что вы привязались, право, — с шумом лопалось чье-то терпенье, — плевать я хотел на ваши сны…
— Свои заводи да на них и плюй, — радостно оппонировала старуха. — Молокосос выискался…
Вещий сон старухи сразу оправдывал свое назначение. Один за другим смущенные свидетели покидали места наблюдения, и через несколько минут, когда спорщик лежал у себя в комнате на диване, шелестя газетой, оставалась только одна старуха, которая грозила кому-то кулаком в пространство и шипела:
— Спорит еще… А от чего дядя-то твой Николай Семеныч умер? От сна. А у Серафимы Петровны операция — от сна. А чистопольский исправник не от сна жену выгнал?.. Спорит еще — я, я…
Потом брала немного халвы и, сложив губы сердечком, уходила радостная, что еще один вещий сон не пропал даром.
* * *
Отойди в сторону, старуха!..
Я знал одного помощника бухгалтера, который помнил вещие сны на несколько персон сразу. Днем это был очень вялый и страшно нетрудоспособный человек. Для того чтобы записать в книгу какой-нибудь неожиданный приход. ему нужно было полчаса отдыхать перед этим, чинить карандаш, пробовать на язык плотность бумаги и менять стакан чая, как карты в игре. У него мог бы набраться большой том аттестаций от непосредственных начальников о том, что он не приспособлен ни к какому труду, кроме умственного, да и этот труд по многим причинам ему не под силу.
Но когда наступала ночь и помощник бухгалтера засыпал. не было такого человека в городе, какого бы он не видел во сне, не переговорил с ним и не устроил дальнейшую его судьбу.
— Я сегодня вашу Наточку во сне видел. — прибегал он к податному инспектору, — будто бы лежит она на столе, кругом цветы, а сама ногой что-то делает.
— Ну что может семилетняя девочка ногой делать… — смущался за поведение дочери во сне чужого человека податной инспектор. — Это, наверное, к здоровью.
— Не знаю, не знаю, — старался соблюсти все формальности помощник бухгалтера, — мое дело было рассказать, а вы уже сами смотрите.
Девочка продолжала вести нормальную жизнь. Прошло два года, и в один из июньских дней она тонет в реке, около моста. Тогда быстро вспоминался сон, и убитый горем отец рассказывал
— А вот многие не верят… И я тогда не поверил, что есть вещие сны. Приходит он ко мне и говорит: лежу, говорит, я с цветком, около меня стол, а за столом ваша Наточка ногой шевелит… Замечательный человек. И многим он так предсказал. Живет здесь и пропадает… В столице такой человек рублей триста в месяц зарабатывал бы да проценты… А здесь что толку? Болото.
Помощник бухгалтера тщательно записывал свои сны. Взял из конторы прошнурованную книгу и под нумерами вписывал все, что касалось близких или незнакомых, но уважаемых людей. Налево — в расход — легкие сны, предвещавшие кражу или помолвку, направо — в приход — заставлявшие думать о преждевременной смерти иди о тяжелых родах.
И когда что-нибудь случалось в городе важное, о чем он не сумел раньше увидеть сон, он обижался, запирался у себя в комнате и упорно рылся в книге.
— Третьего февраля видел Мотягина в туфлях и с ведром… Четвертого — Никитину в яме, шестого — Бобурина с семейством — будто они по лугу бегали за зайцем… А о Намухине ничего. До марта ничего. — Потом пересматривал снова книгу и начинал явно придираться. — Виноват, виноват, виноват… Вот тут семнадцатого января видел Пестрикова с каким-то человеком, будто удил рыбу и ел мороженое… Может, это не Пестриков. а Намухин и был, как сейчас помню — черненький такой и все плечо вперед выставлял… Конечно, он… Пойти рассказать.
И сам Намухин. выслушав историю сна, ужасно сожалел, что помощник бухгалтера не предупредил его по своей халатности заранее о возможных осложнениях на службе. Тем более что мороженое — это уже явно к служебным неприятностям.
Тот же помощник бухгалтера в один из больших праздников, когда все население города было взволновано скандалом с местным директором гимназии, рассказывал, что еще третьего дня…
Довольно о помощнике бухгалтера. Я видел людей, которые в области применения своих снов к реальной жизни стояли головой выше его.
* * *
Я мог бы это смело сказать об одном из своих товарищей. девять лет пробывшем в университете и благодаря обилию вещих снов державшем в вечном страхе и подчинении многочисленных родственников, которые были глупы и богаты, — совпадение, столь часто встречающееся в южных губерниях России.
Летом Игната всегда жил у одного из них. Целые дни очень много ел, не меньше спал, говорил грубости и пугал робких деревенских девушек. Когда наступал срок отправки его в Москву, Игната начинал ложиться спать не позже девяти вечера, оставляя себе добрых двенадцать-четырнадцать часов на вещие сны.
— Видел я сон сегодня, — рассказывал он, печально покачивая головой, — будто только я уехал, как тетя захворала. Хворала, хворала и… Даже сказать страшно.
— Ну что ты, Игната… — пугалась одна из теток, — должно быть, от творога такие сны снятся. Поешь на ночь — вот и результаты…
— Творог творогом, а четвертую ночь подряд вижу. Я уж и говорить не хотел, да, думаю, скрывать больше нечестно.
— Когда же захворала-то я…
— Ах тетя, и говорить не хочется!..
— Нет, ты обязан сказать, Игната!.. Я тебе не чужой человек.