Арлекин
Шрифт:
Я встала на колени рядом со сливом и приоткрыла дверцу. Мне нужно было уйти вглубь, под самые трубы, чтобы достать мой Файстар, примотанный к одной из труб. Было пару раз такое, что у меня не получалось остаться вооруженной или не было возможности взять оружие сразу. Тогда я подкрепила свою паранойю и припрятала его. Файстар не был моим основным оружейным резервом, так что нашел здесь свое последнее пристанище. Я извлекла пистолет на свет и рассмеялась. На ленте была надпись. Я прочла ее «пистолет Аниты», написано Натаниэлом. Он был со мной, когда я прятала пистолет. Очевидно он добавил свой штрих, пока я не видела.
Я улыбнулась и покачала головой, отдирая ленту от пистолета. Если у меня был карман, я бы положила его туда. Пистолет очень заметен на белом полотенце. Я взвесила его на ладони. Напряжение внутри меня ослабло. Что говорит о вашей жизни факт, что оружие заставляет вас успокоиться?
Я проверила, заряжен ли он все еще, ведь как только пистолет оказывается вне поля твоего зрения, может быть всякое. Никогда не доверяй никому проверять твой пистолет, проверь его сам. Правило владения оружием номер 101.
Полотенце подвернулось под моей рукой, в которой был пистолет, когда я открыла дверь. На мгновение мне показалось, что в спальной никого нет, но тут я увидела Клэя и Грэхэма у камина. Они сидели на единственных в комнате стульях.
–Клэй, разве ты не должен быть в кроватке? Ты ведь только что с работы, из Запретного плода.
– Я посмотрела на кровать, которая была сбита там, где мы ее подпалили. Мой пистолет был где-то там.
Клэй будто прочитал мои мысли:
–Твой пистолет на ночном столике.
Я не стала проверять, чтобы удостовериться, говорит ли он правду. Первое: я доверяла Клэю, второе: у меня был пистолет в одной руке, а другой я держала полотенце. Я уже была достаточно вооружена.
–Спасибо, но все таки, почему ты еще не ложился?
–После того, как жучков нашли во всех офисах, Жан-Клод попросил перетасовать наши дежурства.
– Он прошелся ладонью сквозь белокурые завитки своих волос. Для двадцатилетнего он не выглядел сонным, но выглядел уставшим.
–Мне даже не скажут «здрасьте»?
– спросил Грэхэм. Я посмотрела на него и не смогла не нахмуриться. Он был таким же, как и Клэй: шесть футов высотой, но его плечи были намного шире. Грэхэм был мускулистым, причем, настолько, что было видно, он работает с серьезным весом. Его темные волосы были настолько длинными на макушке, что глаза просто терялись в них. На висках и затылке волосы он недавно сбрил, так что создавалось впечатление, будто ему сделали две разные стрижки. Он не носил черную футболку, как остальные телохранители. Он был в красном. Красная рубашка была дополнением к форме телохранителя. Большинство из этих костюмов были черными, некоторые с названиями клубов, где работали ребята, и надписью «охрана». Красный означал, что охрана в списке моей пищи. Это была идея Ремуса. Он придумал все это после того, как я чуть не убила Натаниэла и Дамиана, потому что меня не покормили. Я решила, что он пошутил, пока впервые не увидела охранников в красном.
Удивительно, но как только красные рубашки вошли в моду, я сразу же научилась лучше контролировать ardeur. Видимо, я была напугана, потому и шагнула настолько вперед.
Грэхэм пытался залезть ко мне в трусы уже многие месяцы, так что его добровольное самопожертвование меня не удивило. Что меня удивило действительно, так это то, что были и другие охранники-добровольцы.
–Милая рубашечка, Грэхэм, - сказала я, довольная тем, сколько иронии мне удалось вложить в свой голос.
–Почему ты срываешься на мне? Это не я придумал. Это все идея Ремуса, или Клаудии, или Жан-Клода. Это они придумали, что ты не должна оставаться без того, кто мог бы дать тебе кормить ardeur от себя.
–И в какой момент это решилось?
– спросила я.
–Так как в город пожаловало какое-то громадное пугало, все считают, что не стоит оставлять тебя без свидетелей во время кормления ardeur, потому что магия может выйти из-под контроля. Т.е. еда должна быть всегда.
– Он не выглядел счастливым, когда это говорил. Возможно, мое настроение наконец дошло и до Грэхэма. Хорошо бы.
–Сегодня нам нужны красные рубашки, Анита, - отозвался Клэй.
–Почему?
–Поскольку охрану всех объектов, принадлежащий Жан-Клоду, усиливают, они с Нарциссом и Рафаэлем пересмотрели графики дежурств большинства ребят.
–Т.е. мы платим больше и получаем больше охраны, - отозвалась я.
Мужчины обменялись взглядами.
–Наверное, - ответил Клэй.
я простужусь, если продолжу торчать тут в одном полотенце, потому я двинулась к гардеробу.
–О чем они еще могли говорит, кроме делег?
– спросила я. Я посмотрела на дверь шкафа, размышляя, как ее открыть и не выронить ни пистолета, ни полотенца. Я никогда не могла нормально закрепить полотенце на себе. А просить о чем-либо двоих мужчин, видевших меня голой, мне не хотелось. Но… Проклятье.
–Власти, - сказал Клэй.
– Все хотят быть ближе к Жан-Клоду, потому что он стал родоначальником своей линии. И Нарцисс серьезно обеспокоен тем, что гиены стали животными Ашера.
–Насколько обеспокоен?
– спросила я. Я подвернула рукой с пистолетом край полотенца и пыталась открыть дверцу шкафа. Даже получалось.
–Мы волки, не гиены, таким образом это на сне касается, - сказал Клэй.
– Нарцисс хочет гарантий, что Ашер не станет пытаться управлять их группой.
Мне наконец удалось справиться с дверью, ай да я.
–У Ашера нет столько сил, чтобы сделать это.
–Может и так, - сказал Клэй.
– Но Нарцисс все равно волнуется. Он хочет договориться сейчас, пока это еще не стало проблемой.
Я уже держала черные джинсы, но мне нужна была вторая рука, чтобы достать остальную одежду.
–О, Господи, - воскликнул Грэхэм и подошел ко мне. От него исходили импульсы силы, видимо, он был очень сердит на меня. Он взялся за край джинсов, я не отпускала, и мы продолжали испытующе смотреть друг на друга.
–Я только подержу их для тебя, ничего больше, хорошо?
Это была разумная мысль. Полезная. И почему же я не хотела этого? Потому что Грэхем постоянно испытывал меня. Его постоянные попытки напроситься на секс со мной, без оговорки на чувства, не говоря уже о любви, действовали на меня совершенно противоположным образом. Конечно, если бы он начал мне заливать о любви всей его жизни, я бы быстрее убежала без оглядки. Боже. Я отпустила джинсы. Глубоко вздохнув, я медленно разжала пальцы.