Армагеддон. Омнибус
Шрифт:
— Брат Ансгар, — произнёс Адлар, — ты пропустил молитву.
— Сэр, я должен кое-что вам сказать, прежде чем мы направимся в Тартар.
Рыцари посмотрели друг на друга. Разве появились причины, чтобы отложить поход? Хеллсбрича нет, им больше нечего здесь делать, и у них есть приказы.
— Продолжай, брат.
— Я обеспокоен, повелитель, — начал чемпион, отходя от остальных Храмовников. Кастелян пошёл за ним, за Адларом последовал и капеллан.
— Чем? Что тебя беспокоит?
— Противоречие. Противоречивый выбор. Противоречие между вариантами продолжения миссии.
— Нет
Ансгар ответил не сразу.
— Мы должны идти на северо-восток.
— Но улей на западе.
— А мы должны идти на северо-восток, — вновь повторил чемпион.
— Во имя Золотого Трона, о чём ты говоришь, брат? — воскликнул кастелян. Он не привык, чтобы в его приказах сомневались.
— Когда мы всего пятнадцать часов назад готовились к высадке на планету, у меня было видение, — начал объяснять Ансгар.
— Мне это известно, — прервал его командующий.
Но рыцарь не собирался останавливаться.
— Я видел, как в пустыне поднимался на адамантиевых ногах огромный бог-титан с собачьей головой. Он указал мне путь через пустоши — там мы сразимся с заклятым врагом!
— Ты сошёл с ума? — спросил Адлар. Он неожиданно понял, что вся рота с беспокойством наблюдает за их перепалкой.
— Нет, повелитель, — примирительно ответил чемпион, понимая насколько близок он к неповиновению.
— Я напомню тебе, брат, что мы должны объединиться с верными слугами Императора, которые отражают атаки орочьих ватаг на городские стены.
— Да, сэр. Но, кастелян, разве слуги Империума могут напрямую требовать поддержки Адептус Астартес? Никто не смеет ждать от нас помощи только из-за того что просил о ней. Если мы снизойдём до их затруднительного положения, то пусть считают себя воистину благословлёнными.
— Незачем мне напоминать, что мы здесь по просьбе верховного командования Тартара, — прорычал Адлар. — Я прекрасно знаю, что их запрос для нас ничто, но нас связывают узы долга. Это дело чести. Также мы должны выполнить приказ маршала Бранта, главы нашего флота. А я не из тех, кто не подчиняется приказам.
— Но, сэр, разве у нас на Армагеддоне нет другой цели? — напомнил ему чемпион.
— Одна из наших целей — восстановить честь, которой мы лишились после атаки орд Гримскара на Солемн! Если мы не будем повиноваться приказам, то не сможем исполнить долг и станем бесчестными. Мы обещали помочь Тартару, а без титанов из Хеллсбрича осаждённому улью наша поддержка нужна как никогда.
— И я даже поверить не могу, что ты предложил мне подобное! Я не нарушу приказ. А ты именно об этом и просишь, — кастелян повернулся и собрался вернуться к остальным воинам. — Мы немедленно выступаем в Тартар. Я высказал тебе моё решение, и закончим на этом.
— Адлар, — произнёс Вольфрам, в первый раз вмешиваясь в разговор и не выказывая особого пиетета перед кастеляном. — Но разве мы не поклялись отомстить вожакам инопланетной орды, которые виновны в разрушениях на Солемне? Разве мы не должны без пощады, без сожалений
Сказанное капелланом заставило командующего остановиться. Он повернулся и посмотрел прямо в шлем-череп жреца-десантника:
— Храни нас Дорн, Вольфрам. И ты? Ты тоже сошёл с ума? Ты призываешь нас нарушить повеление маршала и предать орден? Ты обрекаешь роту на вечное проклятие?
— Я хочу напомнить тебе, Адлар, — прорычал капеллан, твёрдо сжав рукоять крозиуса, — что одна из моих обязанностей — наблюдать за духовным состоянием боевых братьев. Я бы не поддержал предложение Ансгара, если хотя бы на секунду посчитал, что оно очернит наши души. Но также мой долг следить, чтобы в первую очередь исполняли волю Императора, а уже потом повеления остальных, в том числе и твои.
— Нам приказал лорд-маршал. Я не собираюсь ослушаться его! — продолжал упорствовать кастелян.
— Маршал Брант великий человек и великий воин. Уверен, что и командующие имперскими войсками в Тартаре также по своему достойные люди. Но здесь их нет. Никто из них не видел то, что узрели мы. И никто не может оспорить необходимость исполнения воли Императора, если не желает быть обвинённым в ереси.
Слушая Вольфрама, кастелян опустил голову, как во время молитвы.
— Император ниспослал Ансгару видение и выбрал Своим чемпионом. Брат накануне битвы пришёл в часовню и рассказал капеллану Уго и мне о том, что поведал ему Император и что он не мог узнать ни от кого другого. А теперь я и сам начинаю замечать доказательства истинности пророчества, — пылко произнёс охваченный религиозным рвением воин-жрец.
Адлар некоторое время неловко молчал.
— И так, — наконец продолжил кастелян, — мы можем следовать плану и продолжить выполнять задание, полагаясь на инструкции верховного командования Тартара и приказы маршала, или можем начать собственную миссию, основываясь на видениях избранного чемпиона Императора.
— Такой выбор перед нами, перед тобой, — подтвердил Вольфрам.
— И ты веришь в то, что рассказал тебе Ансгар прошлой ночью перед высадкой на планету?
— Верю.
— Я думаю, что Император хотел показать мне что-то, — мрачно сказал чемпион, хранивший молчание пока капеллан приводил аргументы в его пользу.
— Я сомневаюсь, я, правда, сомневаюсь, — признался Адлар. — Раньше мне был ясен наш путь. А теперь я словно затерялся в пустыне во время радиационного шторма и не вижу даже землю под ногами.
— Путь по-прежнему ясен, — продолжал настаивать Вольфрам, сейчас его голос звучал, как во время чтения проповеди. — Мы не можем сделать никакой иной выбор, особенно после того, как Ансгар нашёл неопровержимые доказательства истинности своих видений.
— Откровенно говоря, я желал бы обсудить сложившуюся ситуацию с маршалом. Но из-за этих адских пустошей и, вне всякого сомнения, из-за помех мерзких орков у нас нет возможности отправить сообщение на флот. Передатчики работают только на небольшое расстояние.