ароа
Шрифт:
После полудня Клэр съела обед, но желудок заявлял, что неплохо было бы и поужинать. Обнаружив, что кофе уже остыл, Клэр сделала вид, что это фраппучино, только без колотого льда. Он отчасти поможет заполнить пустоту в желудке, пока Клэр доберётся до ужина, обещанного Кэтрин. Дневные часы шли на спад, и, не успела она опомниться, как небо начало покрываться багрянцем. Стрелки часов показывали семь вечера. Она удивилась, куда ушёл день, когда перед глазами стала разворачиваться самая живописная картина. Сидя на берегу, она наблюдала за небом, в то время как солнце садилось за озером. Ей было сложно заставить себя подняться и вернуться домой, пока сказочная открытка превращалась в потрясающий взрыв малинового
Как только солнце добралось до линии деревьев на дальнем конце озера, на землю быстро опустилась темнота. Клэр вспомнила о Кэтрин, которая, должно быть, будет беспокоиться. Мысль о том, чтобы идти назад через тёмный лес, должна была напугать Клэр, но не напугала. Она знала обратную дорогу. При дневном свете у неё уходил один час и сорок пять минут, чтобы добраться до дома, или один час, чтобы дойти до поляны.
Когда она вышла на поляну, свет луны дал возможность посмотреть на часы: восемь тридцать. Ситуация не критичная, но будет уже почти половина десятого, когда она доберётся до дома. Воздух стал прохладным, но всё ещё оставался свежим и чистым. Она вздохнула и заторопилась, насколько могла. Направление не было проблемой, вопрос был в безопасности. Из земли торчали не только сучки и корни, мешающие ей, но дождь оставил после себя участки с грязью, на которых она могла поскользнуться. Один раз её левая нога соскользнула, и на правом колене тут же появилось пятно грязи. Когда она зашла на задний двор, глаза метнулись к часам - девять часов тридцать пять минут.
Последний отрезок пути занял дольше времени, чем обычно. Желудок ныл от голода и молил об ужине, но первое, что она хотела сделать, - это снять грязные ботинки, принять душ или хорошую ванну. Оставив ботинки на задней веранде и ступив на ковровое покрытие в юго-восточном крыле, Клэр ощутила мягкость; это не шло ни в какое сравнение с туристическими ботинками. А еще ковер заглушал её шаги. Как только девушка открыла дверь своей комнаты, её мысли разбежались между желанием снять грязные джинсы и принять тёплый душ. И хотя комната была погружена в темноту, ей было легко в ней ориентироваться. Она даже подумала о том, чтобы не включать свет. Потом Клэр вспомнила о Кэтрин; включённый свет даст ей знать, что она вернулась.
Потянувшись к выключателю, Клэр ощутила его присутствие. И не успела она произнести хоть слово, его рука обхватила её за шею, а голову резко дёрнуло вверх, потянув за хвост вниз. Все произошло так быстро, что она забыла как дышать.
Его разъярённый голос в темноте ни с чем нельзя было спутать:
– Где ты, черт возьми, была?
Она попыталась ответить, но рука вокруг шеи не давала ей сделать и глоток воздуха. Она не могла дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Отпустив её, Тони тут же развернул Клэр, и теперь она стояла лицом к нему. Его руки сжали её плечи с силой, которую она ещё на себе не испытывала. Тёплое дыхание мужчины ударяло её по лицу с каждым произнесённым словом:
– Я задал тебе вопрос. Где ты, чёрт возьми, была?
Закашлявшись от внезапно поступившего глотка кислорода, Клэр попыталась ответить:
– Тони, я думала, что ты не вернёшься домой до завтрашнего дня.
Но это не было ответом на его вопрос. И хотя свет по-прежнему не был включён, и комнату наполняло лишь яркое лунное свечение через незашторенные окна, её глаза быстро привыкли к темноте. Было трудно различать цвета, но Клэр и без того знала, что глаза Тони были тёмными как ночь. Убрав правую руку с её плеча, он ударил Клэр по щеке, левой рукой удержав от падения. Но только лишь для того, чтобы снова поставить её перед собой.
– Я задал тебе вопрос уже дважды. Больше я спрашивать не буду.
И его рука снова ударила её по щеке, в этот раз намного сильнее.
– Тони, пожалуйста, остановись.
Она хватала ртом воздух, а висок и щёку жгло от боли.
– Я бродила по лесу.
Отпустив её плечи, Тони толкнул девушку на диван и тут же оказался рядом, нависнув над её телом, лежащим на подушках.
– Думаешь, я поверю в то, что ты до ночи бродила по лесу?
Она попыталась объяснить:
– Я была в лесу. Садилось солнце. Было так красиво.
Её слова вырывались с трудом. В конце концов, он закричал:
– Заткнись! Ты ушла, потому что знала, что я вернусь домой, и тебе не хотелось смотреть мне в глаза после того, что ты сделала!
Мысли Клэр завертелись. Она не знала, что сделала.
– Я не понимаю, о чём ты говоришь. Ты сказал мне, что приедешь домой в субботу, сегодня ещё пятница. Я ничего не сделала.
Тони снова ударил её и обозвал лгуньей. Потом подошёл к выключателю и щёлкнул им. Клэр наблюдала за ним. Он был без пиджака, а рубашка и брюки выглядели помятыми. Грудь мужчины заметно расширялась и сужалась от тяжёлого дыхания, глаза теперь были не только тёмными, но и полны ярости. В прошлые разы он был расстроен, но контролировал себя. Сегодня же вечером его самоконтроль заменила ярость. Она понимала, что он перешёл какую-то невидимую черту, но не понимала причины. Как бы там ни было, её это пугало до безумия. Тони подошёл к обеденному столу и взял какие-то бумаги.
– Тогда скажи мне, ответь мне, как это можно считать недоразумением?
– Он тряс зажатыми в руке страницами, пока с его губ слетали слова одно за другим: - В прошлый раз я поспешил с выводами. Объясни мне, почему сейчас происходит то же самое?
Несмотря на страх сказать что-то неправильное, Клэр произнесла:
– Тони, прости меня. Но я, правда, не понимаю, о чём ты говоришь.
Он швырнул в неё листы, и те рассыпались по полу возле её ног. Когда он не сдвинулся с места, она нагнулась вниз, чтобы их подобрать. Перед глазами все расплывалось от слёз, которые она отчаянно пыталась сморгнуть, чтобы рассмотреть листы. Это распечатки с интернета. На последних двух страницах были фотографии: они вдвоём на симфонии, на каком-то мероприятии, которое она не могла вспомнить, в Нью-Йорке, и на прогулке по улице в Чикаго, рука об руку. Потом шли фотографии Клэр в колледже, с друзьями и с Мередит, с которой она сидела за столом и болтала.
Внезапно Клэр стало нечем дышать. Глаза остановились на заголовке: «Ответы получены – загадочная женщина из жизни Энтони Роулингса согласилась на беседу один на один»
Глаза Клэр широко распахнулись, и в ту же минуту из них хлынули слёзы. Она не могла поверить в то, что прочитала. Боже мой! Она же не давала согласия на интервью. Она бы не сделала этого!
– Боже мой, Тони, я не соглашалась на интервью!
– То есть ты утверждаешь, что фотография, где ты беседуешь с этой женщиной, - фальшивка, изготовленная в типографии, и всё это колоссальное недоразумение?!
Он указывал на фотографию, нависая над Клэр. Его близость заполняла её ужасом. Это был разговор с Мередит, но никак не интервью.
– Это я, но…
Его руки подняли Клэр с дивана и впечатали её тело в стену.
– Я не давала интервью.
Она ударилась о стену с такой силой, что чуть не упала картина, висевшая рядом с её лицом. От его хватки болели руки, она чувствовала соленые слезы на губах, в ушах эхом стоял его громогласный голос и звон от повторяющихся пощёчин.
Его лицо нависло над ней.