Артания
Шрифт:
С нечеловеческими усилиями сумел оторвать спину от ложа. В окаменевшие застывшие мышцы изнутри пошло тепло. Поднялся, сел, обвел налитыми кровью глазами комнату. Трое дэвов злобно смотрят из прозрачных кувшинов, что были недавно креслами. Лица расплываются в мутной воде, это даже не вода, а какое-то колдовское снадобье.
Ноги дрогнули и подогнулись, но удержался, шагнул к ним ближе. Жар быстро распространялся от сердца, кончики пальцев начало пощипывать, словно отходили от мороза.
– Где… – сказал он, – где… где этот меч бога…
Перед глазами плыло, качалось. Он машинально поднял руку к плечу. Но пальцы вместо твердой рукояти верного боевого топора пощупали воздух.
– Где, – повторил он громче и ощутил, что голос крепнет. – Где эта рукоять?
Из ближайшего кувшина дэв смотрел злобно, Придон видел, как исказилось длинное лицо в гримасе страха. Придон ударил ногой в стенку кувшина, дэв перекосился, руки начали – подниматься, будто он намеревался выбраться.
– Ага, – крикнул Придон победно, – это тебя страшит?
Огляделся, взгляд упал на металлический штырь, похожий на заготовку для меча. Ухватил, штырь оказался прикреплен к полу, а когда Придон рванул посильнее, затрещало, по всей комнате замигал свет, словно в окна ворвался сильный ветер и колеблет трепещущие огни светильников.
С яростным воплем он выломал штырь, тяжелый и грозный, руки сразу ощутили надежную тяжесть, полетели искры, словно рядом невидимый великан бил по камню кресалом, добывая огонь. Ветер задул свет. Запахло свежо и остро, будто только что отгремела гроза…
– Еще не отгремела! – заорал он победно. – Я здесь!
Кувшин треснул, вторым ударом железного прута Придон разнес кувшин вдрызг. Конец прута достал дэва по голове. Придон отпрыгнул от хлынувшей под ноги воды, тело дэва вывалилось вместе с мутным потоком. Вода растеклась по всему помещению, а дэва распластало посредине, из проломленной головы обильно текла красная кровь и окрашивала розовым воду.
– За Артанию! – закричал Придон. – За Итанию!
Тяжелый железный штырь превратился в продолжение его рук. Из двух оставшихся кувшинов дэвы попытались вылезти, но двигались медленно, словно засыпающие на морозе рыбы, Придон без труда успел разбить им головы, сам дивясь легкости и презирая таких страшных противников за непонятную уязвимость.
Он победно орал, крушил, ломал, повергал, потом опомнился, выбил дверь и понесся по извилистому коридору, что иногда разбухал, превращался в комнаты, залы, снова сужался, ни на что не похожий, без всякого переходя становясь то роскошной палатой, то настолько узким проходом, что на бегу задевал обе стены плечами.
Успевал увидеть в кувшинах застывшие лица дэвов, им не шелохнуться в плотной мутной воде, подбегал и обрушивал страшный удар. Вторым ударом убивал дэва, а третьего удара еще ни разу не понадобилось, мчался дальше, спеша застать этих чудовищ в их странно беспомощном состоянии.
В одной из комнат подхватил свой топор, с разбега вылетел на уступ, оказавшийся на немыслимой высоте, если оступиться – костей не соберешь, отступил,
Скроется! А к дэвам вернется их прежняя мощь? Он заорал снова, мысленно связав воедино странные слова дэва про их ненависть к Луне и их беспомощность. Это Луна однажды разрушила могучие державы дэвов, разнесла в пыль всю их мощь, а теперь остатки уцелевших дэвов нашли способ, как прятаться от нещадной Луны. Но едва Луна скроется…
Он задрожал, вскрикнул, стены замелькали по обе стороны, словно он оседлал низколетящую птицу.
Дэв подошел к привязанному Консту. Тот подергался, но путы держали крепко.
– Очнулся? – спросил дэв. – Теперь внемли. Ты уламне к столбу. Крепко. Я кдонлу на вершинку вот этот шар… видишь? Нет, лучше тебе на голову. Стой пернло, не шевелись. Шевельнешься, шар рухнет. Ты унелишь, что будет?
В стеклянном шаре бешено метался красный демон. Шар заполнен водой целиком, движения демона замедлены, иначе за ним не уследить даже взглядом. Еще когда дэв держал шар на уровни груди, Конст видел слишком большой рот на таком маленьком тельце демона, острые как иголки клыки, когти и горящие ненавистью глаза.
Дэв зажимал пальцем крохотную дырочку, там обязательно есть дырочка, иначе не засунуть демона, не залить страшной для него обессиливающей водой.
– Ты будешь кричать, – сказал дэв мерным голосом. – Будешь имну помощь, ибо это выжиниет плоть до кости, и никакие эрны не в… заглушить боль… Меня самого однажды… Это было динку лет тому, но я даже денно просыпаюсь в холодном поту! Мучительнее сей боли нет…
Конст сказал тихо:
– Ты ни в чем не ошибся?
– Нет.
– А если не позову?
– Позовешь, – ответил дэв со злой насмешкой. – Не ленно сжился с этими животными… Не ленно до их скотской истности, чтобы перестал огранить жизнь…
– Я ее ценю, – сказал Конст с тоской, – еще как ценю…
– Ну так вот, – сказал дэв, – ты будешь вингащить за нее изо всех сил. Как все мы. И ты покличешь своего… дикаря. Здесь под плитой зегардная яма. Когда этот дикарь за-блиснет, чтобы освободить тебя, он очернится в эту яму. Там, сам знаешь наши девинги… острые колья, ядовитые гады. Все компо?.. И лишь тогда я сниму с тебя этот шар.
Он начал поднимать шар к голове Конста. Конст сцепил челюсти, хотел было держаться, как умеют артане, но из груди вырвался всхлип, а затем крик испуганного до потери рассудка существа:
– Не надо!..
– Кричи, – посоветовал дэв. – Кликай на земгу погромче!.. Как только он рухнет в яму, мы сдемпим тебя. А все раны залечим. Ты же знаешь, залечим.
– Знаю, – прошептал Конст, – но эта боль…
– Кричи, – снова сказал дэв и поставил шар на голову Конста. – Пусть он узрит.