Артемидора
Шрифт:
Однако вернёмся к нашим баранам. Когда истинный вертдомец видит перед собой опасность, он не склонен пасовать, но вот подстраховаться - другое дело. Оттого в составе королевской свиты прибыли клирики и монахи нескольких орденов.
Тот третий, о котором ты говоришь, оказался свидетелем или обвиняемым по делу. Как он говорил, в то время он был почти рядом, а рёв в два голоса было слышно вообще на всю округу. Негодники валялись в крови с ног до головы оба, словно один родил, а другой родился - только не понять, кто есть кто. Совсем одинаковые человечки,
Клирик был учён многому, в том числе медицине. Он кое-как пережал артерию: укол, по его словам, был величиной с булавочную головку, но оттуда толчками брызгал фонтан. Потом взгромоздил раненого мальчишку на плечо и побежал к людям. "Всё на мне стало мокрым подобием багряницы.
– вспоминал он довольно-таки красочно.
– От тела исходил непривычный жар и тяжесть, головка безвольно моталась у меня на плече. В некоем полуобмороке я подумал, что стоило бы забрать и оборотня, сил бы на то хватило. Но тут же решил, что порода и природа о нём позаботятся - и не возвращаться же теперь мне, малоумку. Такое бросание кровей, как у принца, убивает очень скоро".
Ношу у него выхватили почти сразу - оказалось, что "медвежонок" тотчас опамятовался и припустил следом, а потом и обогнал. После купания в крови он стал точным телесным подобием пятилетнего Кьярта, только лицо было его собственное - ты ведь видела. А у короля-ребёнка не наступило шока - оттого клирик и чувствовал пламя вместо льда.
Сам клирик позже понял подоплёку истории, его слова были записаны. "Много позже, когда вся благородная компания удалилась с острова, куда фантом поветрия не ступал более и ногой, я уразумел до конца.
Дело священной крови было подстроено с великим искусством и тщанием. В заговоре состояли все, кроме королька - и вашего покорного слуги. По своей воле упрямый мальчишка не сделал бы потребного так точно и метко - "забоялся бы", как он потом рассказывал. Земля получила своё и исцелилась. Бьярни получил свою присуху - и стал вернейшим другом принца. Я, же подвернувшийся ненароком, обрёл неизлечимую хворь.
Когда надо мной исполняли епитимью, в качестве издевательской награды плеть вручали самому смазливому из монашков. Нас никогда не берегли от соблазна, считая его неким пламенем, закаляющим бренную Адамову глину. Но такое...
С тех пор я ощущал прикосновение той ноши беспрерывно: такое неизгладимое пурпурное клеймо в половину тела. Вместе со стыдом, также неизгладимым, - ибо плоть моя тянулась даже не к эфебу, но к хрупкой личинке. Отчасти я успокаивал себя тем, что мои милые учителя первым делом учили не навешивать ярлыков. Истинная любовь не имеет возраста; цел, выраженная в обладании другим существом и детьми от него, ей чужды. А грехом является лишь жажда обладать. Но не жажда оградить и защитить - а меня обуревала именно она".
– Что скажешь?
– Теперь вспомнила. Блистательный ученик отцов-езуитов, сам постригся вскоре того события. Брат Диармед Барбе
– Не знает, ты права. Только вот родимое пятно впилось не в одного Барбе. Забытьё каким-то образом соединило обоих: мальчика и юношу двадцатью годами его старше. И они оба сторонятся женщин.
– Король уже давно не мальчик.
– А мэс Барбе, несмотря на высокий сан и доверие, нисколько не постарел с виду: роскошные волосы цвета воронова крыла, смуглая кожа, точёный профиль, синие очи.
– М-м... Похоже, женщины много потеряли в его лице, а мужчины приобрели.
– Не сыпь двусмысленностями. Поговаривают ещё, что Альбе, погибшая родами, была родом с мифического острова женщин, а сам он - эльф по крайней мере наполовину. К тому же "из утробы материнской был вырезан Барбе, а не рождён". А ныне Бран - это снова ведомо лишь священнослужителям - в большой чести у госпожи Эстрельи.
– Это о них сложена та сказка. Так что, в довершение всех грехов мира, король и клирик - сводные братья?
– Да.
– Похоже, мы создаём себе трудности ради того, чтобы было что преодолевать.
– И кого, - рассмеялась Бельгарда.
Есть разные способы понудить начертания судьбы служить своим целям. Иногда прочесть поперёк, как китайскую грамоту, чаще с переда на зад, как славянскую вязь, иногда - с заду наперёд, словно перед нами куфическое письмо. Но Вертдом предпочитает, чтобы всё шло своим ходом. Ибо слепец порою движется куда ловчее зрячего.
Все знали, что король не любит, чтобы у его похождений были свидетели. Оттого передвигается от одной шальной авантюры к другой под охраной кровного братца и живой металлической скотины. Типа "Мой светлый меч и верный конь - соратники в любви", а продолжить стих можете и сами.
Все до единой кларинды знали, что ничто не держит рабу Зигрид в состоянии сугубого послушания, кроме её упрямства. В том смысле, что если бы захотела, все преграды между ней и учёной сте... монашеством были бы снесены по умолчанию. Но и без того лишь она, по сути, решала, куда приложить силушку, только преподносила это как желания вышестоящих. А тем не приходило в голову отказаться - новаторский нюх и деловая хватка юницы превосходили всё им до сих пор известное.
Разумеется, она была ограничена территорией монастыря, который тем временем плавно перетёк в аббатство. Особой разницы между тем и этим нет, только аббатством обычно называют головную, так сказать, обитель ордена, и подчиняются аббат или аббатиса не какой-либо промежуточной духовной власти, а непосредственно епископу одного из четырёх центральных диоцезов: вестфольдского, готийского и так далее.
Король же охватывал своей неуёмно-пустопорожней деятельностью лишь круг с радиусом, равным ёмкости самой большой солнечной батареи, какую можно было установить на его байке.