Артур и Джордж
Шрифт:
Мистер Мийк мягко улыбнулся.
— Работать с вами, мистер Идалджи, одно удовольствие. Именно такие детали мы замечаем, но склонны не указывать клиенту, на случай если это его расстроит. Полиция прибегнет еще ко многим таким поправкам, я не сомневаюсь.
Во второй половине дня мистер Вачелл мало чего добился от инспектора, который на скамье свидетелей чувствовал себя как дома. Во время их первой встречи в хеднесфордском полицейском участке Кэмпбелл показался Джорджу тугодумом и неуловимо наглым. На Ньюхолл-стрит и в Кэнноке он был более сообразительным и открыто враждебным,
Мистер Вачелл добился большего успеха с констеблем Купером, который, как и в полицейском суде, описал сопоставление каблука Джорджа со следами в грязи.
— Констебль Купер, — начал мистер Вачелл, — могу ли я узнать, от кого вы получили распоряжение заняться тем, чем занялись?
— Я не вполне уверен, сэр. Думаю, это был инспектор, но возможно, что и сержант Парсонс.
— И где точно вам было сказано проверить?
— На всем пути, который виновник мог пройти от луга до дома священника.
— Предполагая, что виновник пришел из этого дома? И вернулся туда?
— Да, сэр.
— На всем пути?
— На всем пути, сэр. — На взгляд Джорджа, Куперу было лет двадцать, не больше: красноухий юный увалень, пытающийся подражать уверенности своих начальников.
— Так-так, констебль. И, значит, вы смотрели только на прямом пути и нигде больше?
— Нет, сэр.
— И как долго продолжались ваши поиски?
— Час, а то и больше, на прикидку.
— И в котором часу это происходило?
— Думается, начал я в половине десятого, чуть раньше или позже.
— А пони нашли примерно в шесть тридцать?
— Да, сэр.
— На три часа раньше. На протяжении какового времени этим путем мог пройти кто угодно. Шахтеры по дороге к шахте, зеваки, узнавшие о случившемся. Да и полицейские тоже!
— Возможно, сэр.
— А кто вас сопровождал, констебль?
— Я был один, сэр.
— Так-так. И вы нашли несколько отпечатков каблука, которые, по вашему мнению, соответствовали каблуку сапога в вашей руке?
— Да, сэр.
— А тогда вы вернулись в участок и доложили о своей находке.
— Да, сэр.
— А что произошло потом?
— О чем вы, сэр?
Джордж с удовольствием заметил легкую перемену в тоне Купера, словно он понял, что его куда-то ведут, но еще не мог сообразить, куда именно.
— Я, констебль, о том, что произошло после того, как вы доложили о своей находке.
— Меня отправили обыскать участок дома священника.
— Так-так. Но в какой-то момент, констебль, вы вернулись и показали кому-то выше чином найденные вами следы.
— Да, сэр.
— И когда это было?
— В середине дня.
— В середине дня. Вы подразумеваете под этим три часа дня, четыре?
— Примерно тогда, сэр.
— Так-так. — Мистер Вачелл нахмурился и несколько театрально, по мнению Джорджа, поразмыслил. — Шесть часов спустя, иными словами.
— Да,
— И на протяжении этого срока территория охранялась и была огорожена, чтобы помешать затаптыванию?
— Не совсем.
— Не совсем. Это означает «да» или «нет», констебль?
— Нет, сэр.
— Насколько мне известно, в подобных случаях принято снимать гипсовые слепки с указанных отпечатков каблуков. Не могли бы вы сказать мне, было ли это сделано?
— Нет, сэр, не было.
— Насколько мне известно, имеется еще один метод — сфотографировать такие следы. Это было сделано?
— Нет, сэр.
— Насколько мне известно, есть еще метод, когда дерн со следом вырезается и доставляется для анализа. Это было сделано?
— Нет, сэр. Земля совсем размокла.
— Давно ли вы служите констеблем, мистер Купер?
— Пятнадцать месяцев.
— Пятнадцать месяцев. Благодарю вас.
Джордж только что не зааплодировал. Он посмотрел на мистера Вачелла, как и в тот раз, но не сумел поймать его взгляда. Возможно, таков был этикет в зале суда, а может быть, мистер Вачелл уже думал о следующем свидетеле.
Дальше день прошел как будто удачно. Был зачитан ряд анонимных писем, и Джордж не сомневался, что никто в здравом уме не способен поверить, будто их писал он. Например, то, которое он отдал Кэмпбеллу, от «Любящего справедливость». «Джордж Идалджи, я с вами не знаком, но иногда вижу вас на железной дороге и не жду, что, будь я с вами знаком, вы бы мне понравились, так как я туземцев не люблю». Ну, как он мог бы написать такое? Затем последовало еще более гротескное приписываемое ему авторство. Было зачитано письмо с описанием поведения так называемой шайки Грейт-Уайрли, которое могло быть почерпнуто из самой дешевой книжонки: «Они все приносят страшную клятву хранить тайну и повторяют следом за Капитаном, и каждый говорит: „Да пусть я упаду мертвым, если сболтну“». Джордж подумал, что присяжные непременно сообразят, что солиситоры никогда так не выражаются.
Мистер Ходсон, торговец, показал, что видел Джорджа на пути к мистеру Хэндсу в Бриджтаун и что на солиситоре была его старая домашняя куртка. Однако затем сам мистер Хэндс, проведший с Джорджем полчаса или около того, показал, что на его клиенте указанной куртки не было. Двое других свидетелей сообщили, что видели его, но не смогли вспомнить, во что он был одет.
— Я чувствую, что они меняют свою позицию, — сказал мистер Мийк, когда судебное заседание на этот день завершилось. — Я чую, что они что-то затевают.
— В каком смысле что-то? — спросил Джордж.
— В Кэнноке они строили свои обвинения на том, что вы заходили на луг во время вашей прогулки перед ужином. Вот почему они вызвали столько свидетелей, которые видели вас там и тут. Помните ту влюбленную парочку? На этот раз их не вызвали, причем не только их. Второе: в предварительном обвинении упоминалась только одна дата — семнадцатое. Теперь указывается «семнадцатое или восемнадцатое». То есть они рассредоточивают свои ставки. Я чувствую, что они подготавливают ночной вариант. Возможно, они располагают чем-то нам неизвестным.