Аська
Шрифт:
Недавно Скорин невзначай подслушал
их тайный подзаборный разговор.
Торговля? Не-ет: волненья и сомненья...
Ее взволнованное: "Блинчики? Когда ж?"
И Васькино, без всякого волненья,
спокойное, конкретное: "Как дашь."
Кто-кто, а сей циничный индивид
знал: коли голод не изжит покуда,
путь к сердцу женскому всегда лежит
через соседствующий с ним желудок.
Любовь, конечно, сила - елки-палки!
и
ведь даже вот коблы и ковырялки
и те друг друга режут, взревновав!
Не сахар, ясно, расставаться с милой,
но горький опыт всех нас убедил:
из тех двух сил, что властно правят миром,
любовь плетется все же позади...
Васек, себя ужасно уважая,
считал, что действует, как джентльмен:
ведь он не просто Аську отнимает
он одаряет сытостью взамен!
Трави ему баланду про невест
и про любовь по дотюремной норме,
а этот Васька слушает да ест,
и всех своих подруг от пуза кормит!
Он Скорину мозги давно бы вправил,
не стал вести с ним праздный разговор,
пронюхай он, что, как последний фраер,
не тронул Скорин Аську до сих пор!
Ему и в голову не приходило,
что нашлепила был такой мудила!
Мудила, фраер иль совсем дурак
но это было так! Ох, было так!
Увы, интеллигентская натура
его лишала пламенных утех:
не мог, как пес, он бешеным аллюром
совокупляться на глазах у всех...
В барак к ней пробираться тише мыши...
Расталкивая женщин остальных,
ее наебывать, всей кожей слыша,
как с верхних нар клопы летят на них,
и трепетать: вот-вот нагрянет вохра,
с позором стянет с Аськи - и в кандей!
Не вечно ж бдит, не вечно смотрит в окна
наш Полтора Ивана, хитрый змей!
Когда ж остались только две бабенки
на всю ораву лютых мужиков,
не скрыли б их любые похоронки
от чуткой бдительности наглых псов.
Охране стало чем-то вроде спорта
вылавливать их. Спросите, зачем?
А надо ж разрешить им давний спор-то:
с кем подживает Зайчик? Аська - с кем?
К тому ж, застукав в роковую ночь,
любой цыганку трахнуть был непрочь...
И от штрафной не упасет ничто,
и вообще не надо профанаций...
Ах, это все не то, не то, не то!
Зачем перед собою притворяться?
Пред ним однажды верный шанс возник...
Все разом изменилось бы в тот миг!
В кабинку, где порой за спирт бои
велись с блатными (каждый бой - упорен!),
где
раскладывал для доходяжек Скорин,
похныкав где-то там, еще за стенкой,
явилась санитарка пациенткой.
При явной инфантильности цыганки,
бог ведает откуда взявшись, к ней
все приставали разные ветрянки,
крапивницы, болячки всех мастей.
Премудрый врач, здоровье обеспечь,
протри, чтоб зуда как и не бывало!
Торжественно она спустила с плеч
рубашку, что к ногам ее упала.
Был "кабинет санчасти" отделен
от лазарета только одеялом,
но это было все ж таки немало
для тех, кто пылкостью вооружен,
решительностью и железной хваткой
и действует умело и с оглядкой.
Но, растирая уксусным раствором
все эти ведьминские чудеса,
их платонически ласкал он взором,
как будто мраморна сия краса.
И ни на миг не ощутил желанья
телесно-мертвый зритель тех грудей:
тюремное калечит воздержанье
и психику уродует людей...
Он наверстает все - вдвойне, втройне
не посрамит своей мужицкой чести,
лишь только б по-людски, наедине
хоть ночь одну бы провести с ней вместе!
Емуо н анужна, она одна!
Лишь сн е й- с такой испорченной и милой,
все то, что дремлет, вспыхнет с новой силой,
вулканом лаву выбросив со дна!
Тут в монолог его привычно влез
со "стансов" тех надыбавший слабинку
(ему разоблачать нас не в новинку!),
двойняшка-скептик, фаустовский бес:
– "Ах вот как ты заговорил, дружок?
Уже готов равняться ты с вулканом?
Не потому ли, что заметно впрок
тебе пошел твой блат с Васьком-смутьяном?
Вкусив того аванса, ты ж, злодей,
привык торчать у кухонных дверей,
как бы притягиваемый магнитом,
толкаем в спину волчьим аппетитом.
Нет, ты не "соглашался", ты - молчок,
ты втихаря... Но ты припомни, олух,
как понимающе взглянул Васек
в твои глаза, опущенные долу!
Канючишь, сам с собою лицемеря:
а вдруг, мол, как-то избежим потери?
Развел тут нюни: "Ах, мне жизнь не впрок...
Ах, чаинька моя... Ах, Ася, Ася..."
Да будто бы без твоего согласья
не обошелся шебутной Васек!
Что ж, сделай вид, что закален, как сталь,
и свой позор красивой фразой скрась-ка...
О, лжеромантик, фраер, пинчер, враль,