Аська
Шрифт:
Однажды на этапе, где лекпом
понадобился срочно, был экзамен
произведен ему, и он легко
лепилы лагерного облечен был саном.
Теперь есть шансы, притаившись, выжить,
себя не разрешив бездарно выжать
до капельки, бог весть по чьей вине...
И он бы кантовался полусонно,
от всех мирских событий отдаленный,
когда бы там, за лагерною зоной,
война не кочевала по стране.
Что плохо там, на
поскольку нам в то время неуклонно
грозила вновь режимная колонна,
грозили тачка и лесоповал.
Газет уж больше года не читая,
судить могли мы, что творилосьт а м ,
по вохровскому отношенью к нам:
как бы температурная кривая
от снисходительности к зверству: "Встать!"
Шмон среди ночи. Пятьдесят восьмую - 22)
за вахту, на этап! Ее, родную,
всю вместе снова велено согнать...
Учуяв гибель, с горя ловкачи,
мы расползались вновь, как тараканы.
Глядишь, спасут знакомые врачи
пригреемся, зализывая раны,
пока опять (о, наш злосчастный крест!)
до нас дойдет приказ собачий этот:
повыковыривать из лазаретов
и всяких прочих теплых злачных мест.
Так в ваньку-встаньку мы игрались с ними,
назначенные на износ, на слом...
Они: опять на общие вас снимем!
А мы: опять в придурки уползем!
Однажды Скорин вырваться не мог
с какой-то там колонны сверх-опальной
три месяца. Занудливый стрелок
над ним в порядке индивидуальном
взял шефство, поднимая злобный крик,
коль он поставит тачку хоть на миг. 23)
Труд непосильный, голод и мороз
давили скопом, доводя до слез.
Лишь чудом, до предела изнуренный,
он вырвался с той дьявольской колонны,
когда уж начал доходить всерьез.
Здесь он предстанет нам в обличье новом,
поскольку был он прикомандирован
к той слабкоманде, хилой и больной,
что направлялась в дальнюю больницу
не без надежды тайной подкормиться
в сельхоз "Кось-ю", уже воспетый мной. 24)
Здесь, кроме работяг обычных, были
СК-1 и даже СК-2:25)
и те, что только ползали едва,
и те, что неходили- д о х о д и л и...
Когда ж этап был заведен в ворота,
уже священнодействовал там кто-то
в халате белом - очевидно, врач:
сердясь на хлопотливую работку,
всех отправлял он на санобработку
и собирался их сортировать:
кто в лес, кто по дрова, быть может, сходит,
а кто уж вовсе ни на что не годен.
"Вот
– подумал Скорин.
– Значит,
меня опять на общие назначат?
Тут что-то ситуация не та:
лепилы должность прочно занята!"
Но, помня лозунг "Не тушуйся!" - скромно
потопал он знакомиться в медпункт:
ведь есть же некий - не последний - пункт,
на коем зиждется весь этот быт наш темный.
Здесь взваливать ужасно обожают
свою работу на плечи других
(как в армии - но там не обижают
того, кто исполнителен и тих).
И клюнуло. Хотя и нелегально,
но был он тут пригрет со специальной
обязанностью: помогать лечить,
быть при разводе в час унылый, ранний ,
нести дежурство при больных ночами,
поносы их и рвоты облегчая,
и сводки медстатистику строчить,
хитро шифруя вид заболеваний -26)
все делая, короче, за врача,
на лишние нагрузки не ворча.
Так вновь обрел он скромный, но успех,
коллеги милосердие изведав...
Керим Саидович Нурмухамедов,
коварный подозрительный узбек,
имел загадочный и важный вид,
был замкнут, молчалив и деловит.
Бог знает, врач ли (может и лекпом),
но комбинатор редкостный притом!
Стукач? То неизвестно никому:
не он являлся к куму - тот к нему.
Сидел подолгу, но был кум, возможно,
какой-нибудь болезнью болен сложной...
Во всяком случае, впервые Скорин
такое видел в лагере. Он вскоре
сообразил, вникая в странный быт,
что - весь в неведомых каких-то тайнах
Керим Саидыч явно не случайно
живет воистину как сибарит:
в двухкомнатной хибарке недурной
спит с постоянной лагерной женой
нахальною раскормленной бабенкой,
брезгливо обходящей всех сторонкой.
Пред Томкой надлежало лебезить:
невзлюбит - враз со свету может сжить,
лишь стоит ночью ей шепнуть Кериму:
мол, роет яму под тебя незримо...
Она все норовила строить глазки
герою нашему. Он каждый раз
гадал, что правильней: ответить лаской,
поглядывать ли на нее с опаской
иль подымать и не пытаться глаз?
Ему казалось, будто бы Керим
престранно щурится, встречаясь с ним.
Неужто к Скорину он ревновал, чудило?
До шашней ли ему любовных было!
Решил он,чтобы не свалиться в пропасть,
избрать срединный путь, бывая там: