Ассасин
Шрифт:
Я подумала о том, что сидящей напротив мужчина мог бы соперничать по красоте с любым из величайших творений древних скульпторов. Он казался сошедшим с картины воином, отдыхающим на привале после тяжелой битвы. И было правильным видеть рядом с ним не обыкновенную рубашку, а украшенную позолотой бархатную накидку. И не пистолеты, а длинный хранящийся в ножнах меч. Сидя вот так, с опущенными плечами и устремленным на огонь взглядом, он был олицетворением спокойствия и мужественности, силы и бесстрашия.
Стараясь
Вернувшись, бросила заварку в кипящий котел, разложила одеяло на земле и принялась расставлять на нем посуду.
— Хочешь чаю?
— Нет, — ответил Рен. И через паузу вдруг добавил. — Я устал.
Моя рука с кружкой застыла.
Наверное, я должна сказать что-то? Или нет?
— Тебе не стоило ехать ночами. Если бы ты больше спал…
— Я устал не от этого.
Не выдержав, я подняла голову. Его взгляд был устремлен на меня, и, хотя свет от костра несколько смягчал его, в глазах все равно читалась решимость, перемешанная с усталостью. Мне отчего-то стало неуютно, я отвернулась.
— Далеко нам еще?
Пусть лучше вновь отделается язвительной шуткой. Любая колкость в этот момент была бы более приемлемой, нежели странный немигающий взгляд, от которого почему-то пробирал холодок.
— Нет, остался всего день пути. — Вопреки моим предположениям Рен ответил спокойно, без сарказма. — Отсюда прямая дорога до деревни в горах, а там поворот на особняк Стэндэда.
— Один день? — ощутив облегчение, переспросила я, и Декстер, ни на секунду не отрывающий от меня глаз, кивнул.
— Да, через день ты увидишь его.
«Ну вот, опять! — Презрительные нотки в его голосе задели меня, однако стало легче. — Цинизм лучше. Он привычнее и понятнее».
— Замечательно, — буркнула я, и Рен отвернулся.
Вода закипела. Я зачерпнула ее кружкой и вернулась к бревну. Посмотрела на чай и поняла, что больше не хочу его, аппетит тоже испарился.
— Много у тебя пива?
Если Рен вопросу и удивился, то вида не подал.
— Достаточно. Хочешь?
— Да, если ты не против.
Он открыл одну из стоявших на земле бутылок и протянул мне. Я отхлебнула. Пиво оказалось крепким и горьким, в самый раз под мое просевшее настроение. Чтобы газ выдохся быстрее и не щекотал горло, я перелила часть напитка в кружку и хмуро уставилась в костер.
Ну почему мы не можем нормально общаться?
В сторону Рена я больше не смотрела — он все еще будил во мне глубокое, не поддающееся описанию, но так прочно зацепившееся корнями за душу чувство. Любовь. Именно это слово подходило сюда больше всего, и я вздохнула — стало грустно. Я подняла кружку и залпом опустошила ее до дна.
Декстер покачал головой.
— И что я буду делать с тобой пьяной?
— А что ты будешь делать со мной трезвой?
Я перелила в кружку оставшееся пиво.
— Я еще не решил.
«Надо же, не решил он».
Созерцая полыхающие поленья, я лишь пожала плечами; какое-то время мы сидели молча. Яркие искры зигзагообразно взвивались вверх и растворялись в непроглядной темноте бескрайнего ночного неба.
— Ты всегда занималась витражами? — вдруг нарушил тишину Рен вполне себе безобидным вопросом.
— Почти.
— Почему?
— Мне всегда нравилось создавать красивые вещи. Превращать кусочки стекла в картинки, чтобы люди смотрели и радовались. — Я чувствовала, что спиртное усиливает во мне жажду общения, вероятно, то же самое происходило и с Реном. И я не стала противиться странному сентиментальному порыву, а продолжила говорить. — Обычное стекло есть в каждом доме, но мало кто представляет, что его можно раскрасить и превратить в мозаику. Никогда не знаешь, что именно получится в следующий раз, но всегда получается что-то прекрасное.
Я помолчала.
— А чем занимался ты?
— Разными вещами. Но больше всего убивал.
— Зачем?
— Это моя работа.
— И ты ничего не чувствуешь, когда убиваешь?
Прежде чем ответить, Рен некоторое время рассматривал блики на бутылке.
— Чувствую. — Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. — Тебе кажется странным, что я способен чувствовать?
— Нет. Не кажется.
«Я всегда это знала. Что ты способен».
Он отвернулся и замолчал. Чтобы отойти от скользкой темы, я перевела разговор на себя.
— А я всегда мечтала научиться рисовать. Не просто собирать картинки из стекла, а мастерски владеть кистью. Чтобы у меня была целая коллекция масляных красок всех оттенков, которые только возможны, и тогда, находясь в залитой солнечным светом мастерской, я бы рисовала пейзажи. Только для этого надо поступить в Каннскую академию художеств…
Я замолчала, оборвав предложение посередине.
— И в чем проблема?
Сердце сжала тоска.
— Ни в чем. — Я хлебнула сразу столько пива, что едва не подавилась.
Мысли непроизвольно вернулись к прежним мечтам и прежней жизни, какой она когда-то была… Вспомнились веселые посиделки с пирожными у Лайзы, посещение вечеров моды вместе с Саймоном, работа над витражами, прогулки в парке за домом, когда солнце уже садится и гладкая поверхность озера отражает его розовые лучи. И утки. По нему так любят в закатные часы плавать утки.
— Что с тобой?
Мне показалось, что я расслышала в вопросе озабоченность, и это заставило меня грустно улыбнуться.