Ассасин
Шрифт:
— Ваш взгляд скользнул вниз к его обуви…
— Обуви не рассмотреть, она спрятана от взора за лестницей. Но хорошо видно, что он в темно-синих джинсах. Заметно, что он худой, невысокого роста.
— Ваш взгляд поднимается выше, останавливается на уровне груди.
Лицо Анисимова напряглось, словно воспоминания приносили ему очень болезненные ощущения.
— Я не могу рассмотреть его туловища. Оно спрятано от меня пролетом лестницы.
— Вот вы уклоняетесь, и кастет скользнул по вашей голове.
— Я упал. Щекой чувствую
— Ваш взгляд направлен прямо перед собой. Что вы видите?
— У моего лица лежит окурок. Чувствую, как он пахнет жженым табаком. — Анисимов с неприязнью поморщился. — Вижу ботинки из темно-коричневой кожи.
— Боковым зрением вы улавливаете движение наверху лестницы.
— Вижу еще одну пару ног. Вижу черные, до блеска начищенные ботинки, длинные шнурки. Их кончики свисают почти до самого пола.
— Ваш взгляд чуть скользнул выше. Вы видите брюки.
— Вижу брюки из темно-серой ткани в светлую полоску.
— Сосредоточьтесь. Сейчас они говорят о вас и решают, что с вами делать.
— Слышу голос откуда-то сверху. Голос негромкий, приглушенный.
— Внимательно прислушайтесь. О чем они говорят?
— Человек говорит, что убивать меня пока нет необходимости. Говорит о том, что, возможно, я буду даже полезен, что меня нужно отвезти подальше от этого места. Чувствую прикосновение чужих рук на своих запястьях. Меня перевернули на спину. В глаза ударил яркий свет.
— Вас потащили вниз, вы пробуете открыть глаза, чтобы рассмотреть человека, который находится наверху лестницы.
— Я открыл глаза, пытаюсь его рассмотреть. У меня такое впечатление, что я уже где-то видел этого человека. Мне знаком его облик. Но он не торопится спускаться вниз.
— Вас тащат по лестнице, ваш взгляд скользит по потолку, стенам. Вас выносят во двор. Вспомните, может, кто-то попался вам навстречу?
— Вижу мужчину, который хотел войти в подъезд, но, заметив, как меня выносят, попятился назад. Позади прозвучал высокий голос.
— Что произнес этот голос?
— Ему объяснили, что я пьян.
— Вас несут через двор. На какое-то время вы очнулись, что вы видите прямо перед собой?
— Небо. Оно расплывается.
— Соберитесь. Вы видите машины, ваш взгляд сосредоточен на кузове машины. Что это за машина?
— Джип «Лексус».
— Какого он цвета?
— Кузов машины серебристого цвета.
— Открывается дверца, вы видите сиденье. Что еще?
— Меня положили на пол. Мужчина с наколкой вытащил из кармана пистолет и вложил его мне в руку.
— Что вы чувствуете?
— Я ощущаю прохладу металлической поверхности пистолета. Мне хочется сжать рукоять, но в пальцах нет силы.
— Что же это за пистолет?
— «Браунинг». Пистолет очень старый. Рукоять потерта. Наверняка это оружие поменяло не одного хозяина.
— Что происходит дальше?
— Пистолет вытянули из моей ладони. Слышу, как открылась передняя дверца. Раздался
Анисимов пришел в себя через несколько минут. Некоторое время он сидел неподвижно, пытаясь сосредоточиться. Потом молча посмотрел запись сеанса. Опять помолчал.
— Хорошая работа, — наконец сказал Анисимов.
— Я старалась.
— Но что было дальше?
Пожав плечами, Ангелина сказала:
— А ничего больше не было. Так что ничего особенного. Во всей этой неприятной истории хорошо одно — то, что ты жив. Все могло быть гораздо хуже.
— Я это знаю, — сдержанно подтвердил Анисимов. — Давно хочу спросить: как это у тебя получается?
— Некоторые способности, потом учеба… Если этому долго учиться, то подобные вещи уже не покажутся каким-то необъяснимым чудом. А вообще подобный процесс называется гипнореконструкцией.
Игорь чувствовал некоторый дискомфорт. После первых минут пробуждения его тело казалось ему каким-то чужим, и требовалось некоторое время, чтобы вернулись прежние ощущения. Ему казалось, что он заново учится не только воспринимать окружающее, но даже дышать. Нечто подобное происходит с человеком после тяжелой болезни или после затянувшейся депрессии.
Возможно, что подобное вмешательство в психику не проходит бесследно для личности. Не исключено, что «кинолента памяти» после многократного просмотра изнашивается и ветшает, именно поэтому даже недавние события для него не выглядели яркими и больше походили на размазанные неясные видения, словно его от них отделял большой промежуток времени.
А что, если в результате этих экспериментов его «кинолента памяти» поизносилась настолько, что из нее были выброшены целые главы жизни?
От этого предположения Анисимова невольно бросило в жар. Действительно, с недавнего времени он обратил внимание на то, что некоторые эпизоды его жизни становились едва различимыми, туманными и чужими. Такое впечатление, что на его «кинопленке памяти» вдруг неожиданно потускнела эмульсия, обесцветив до неузнаваемости прожитые дни. Некоторые моменты его прошлой жизни при воспоминании о них казались настолько тусклыми, что их подчас невозможно было отделить один от другого. Они накладывались, переплетались. Его сознание выдавало какие-то искаженные воспоминания, напоминая изрядно побитый электронный файл.
С его памятью что-то было не так.
— Что случилось? — встревоженным голосом спросила Ангелина.
Игорь пожал плечами:
— Ничего особенного. Лезет в голову какая-то чертовщина. Даже не представляю, как от нее отделаться.
— Ты сильно побледнел. Знаешь, я очень испугалась за тебя.
— Послушай, Ангелина, тут такое дело… — Засомневавшись, Анисимов тут же добавил: — Хотя знаешь… Выброси все это из головы. Это я так.
— Ну, смотри, я могла бы помочь тебе, — обиженно сказала Ангелина.