Ассегай
Шрифт:
Едва генерал Баллантайн и Ева скрылись из виду, как Эдди Робертс приказал аскари отвести арестованного в хижину и посадить у центрального столба, поддерживающего крышу. Потом он снял наручники с запястий Леона и надел их ему на лодыжки, так что столб оказался между ногами.
— Я с тобой рисковать не собираюсь. Ты ж ловкач известный, умеешь выворачиваться.
Эдди садистски ухмыльнулся.
Ишмаэлю было позволено раз в день заходить в хижину, чтобы покормить арестованного и вынести помойное ведро. Все остальное время Леону приходилось сидеть в ожидании посыльного
Это путешествие по Рифтовой долине, от Лонсоньо до железной дороги, оставило не самые лучшие впечатления. Ехавший позади Эдди время от времени подгонял лошадку Леона, та срывалась на рысь, и несчастный всадник прыгал у нее на спине, рискуя вот-вот свалиться.
Когда два аскари буквально втащили арестованного в кабинет главнокомандующего, тот пришел в ярость и, выйдя из-за стола, помог усадить племянника на стул.
— Я тут ни при чем, — сказал он, и это прозвучало почти извинением.
— Все в порядке, сэр. Полагаю, у вас не оставалось другого варианта, как только связать меня.
— Сам напросился, — согласился Пенрод. — Еще повезло, что я не пристрелил тебя на месте. Признаюсь, такая мысль у меня мелькала.
— Где Ева, дядя?
— Скорее всего где-то в районе Суэцкого канала, на пути в Берлин. Я послал за тобой только после того, как пароход вышел из Момбасы. — Генерал вздохнул, и выражение его лица смягчилось. — Теперь, мой мальчик, это дело тебя больше не касается. Вообще-то я оказал тебе большую услугу: привел в чувство и избавил от беды.
— Может быть, вы и правы, сэр, да только не могу сказать, что преисполнен благодарности.
— Сейчас — нет, но потом, попозже, еще поблагодаришь. Она шпионка, ты об этом знал? Беспринципная, продажная.
— Нет, сэр, она — британский агент. Красивая молодая женщина, смелая и отважная, многое сделавшая для вас и Британии.
— Для таких женщин есть одно слово.
— Сэр, если вы произнесете это слово вслух, я за себя не отвечаю. И тогда вам уж точно придется меня расстрелять.
— Ты идиот, Леон Кортни, глупый влюбленный щенок, неспособный рационально мыслить.
Генерал потянулся за висевшим на спинке стула мундиром, и только тогда Леон заметил на плечах скрещенные мечи и три звездочки.
— Если вы закончили, сэр, то позвольте поздравить с производством в генерал-майоры. Такой взлет…
Предложение мира не осталось незамеченным. Напряжение ушло.
— Ладно, не будем поминать прошлое. Я зла не держу. Мы все делаем то, что нам положено. А за поздравление спасибо. Последние новости слышал? Пока вы там расслаблялись на лоне природы, какой-то сумасшедший серб застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда. Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум. Одно за другим. Короче, половина Европы в состоянии войны, и кайзер Вильгельм вот-вот тоже в нее вступит. Все точь-в-точь, как я и предвидел. Полномасштабная война. — Он похлопал по карманам, достал портсигар и закурил. — Элленби — я воевал с ним против буров — командует сейчас египетской армией. Они готовы выступить в Месопотамию, и мне предложено стать во главе кавалерии.
— Передайте ей, сэр, мои наилучшие пожелания. А кто сменит вас здесь, в Найроби?
— Для тебя есть хорошая новость. Твой старый приятель. Лягушонок Снелл, получил звание полковника и принимает у меня дела. — Заметив кислое выражение на лице племянника, генерал поспешил его успокоить. — Да, знаю, что ты думаешь. Но я до отъезда сделаю для тебя еще одно доброе дело. Хью Деламер набирает отряд добровольцев независимо от КАС. Я перевел тебя из резерва к нему. Будешь офицером по связи и разведке. Хью рассчитывает, что ты проведешь для него воздушную рекогносцировку. Я ввел его в курс дел, так что от Снелла он тебя защитит.
— Очень хорошо. Только есть одна маленькая проблема с воздушной рекогносцировкой — у меня нет аэроплана.
— Аэроплан у тебя появится, как только кайзер Вильгельм объявит войну. Вернее, два аэроплана. Хью Деламер выписал пилота с морской базы в Момбасе и отправил в Перси-Кэмп, чтобы он привел сюда «Шмеля». Так что сейчас обе птички Мирбаха стоят в ангаре возле площадки для гольфа.
— Боюсь, не совсем понимаю. Разве он не забрал их с собой, когда отплыл в Германию?
— Нет. Оставил с ними своего механика, Густава Килмера. В случае объявления войны машины становятся собственностью противника. Килмера мы отправим в концлагерь, а аэропланы экспроприируем.
— И впрямь хорошая новость. Я, признаться, так пристрастился летать, что и представить не мог, как буду без этого. Вот освобожусь и сразу отправлюсь в Тандала-Кэмп — посмотреть, чем там занимались Макс Розенталь и Хенни Дюран в мое отсутствие. А потом проверю, в каком состоянии аэроплан.
— Послушай, Дюрана ты в Тандале не найдешь. Уплыл в Германию с фон Мирбахом.
— Господи, — искренне удивился Леон. — И с чего бы он это?
— Похоже, приглянулся немцу. В общем, его здесь нет. А в следующую пятницу и меня не будет. Надеюсь, проститься придешь?
— Можете не сомневаться, сэр. Такого события я ни за что не пропущу.
— Это в каком еще смысле? — Пенрод поднялся. — Ладно, можешь идти.
— Последний вопрос, сэр, если позволите.
— Валяй, спрашивай. Только я уже догадываюсь, о чем спросишь, так что ничего не обещаю.
— Вы каким-то образом обмениваетесь сообщениями с Евой Барри, пока она в Германии?
— С Евой Барри? Это ее настоящее имя? Так и думал, что фон Вельберг лишь для прикрытия. Вижу, ты знаешь ее лучше, чем я. Только не ищи в моих словах двойной смысл.
— Вы не ответили на мой вопрос, генерал.
— Неужели? Разве не ответил? Ну, пусть оно так и остается.
Приехав в Тандалу, Леон первым делом заглянул в палатку Макса Розенталя. Тот складывал вещи в дорожный мешок.
— Уходишь от нас, Макс?
— Местные настроены против таких, как я. Того и гляди начнутся погромы. Не хочу провести всю войну в британском концлагере. В общем, отправляюсь к германской границе.
— Мудрое решение, — согласился Леон. — Думаю, здесь скоро многое переменится. Собираюсь на поле, хочу поговорить с Густавом насчет аэропланов. Если задержишься до утра, я, может быть, подброшу тебя к Аруше.