Ассимиляция
Шрифт:
Он прощупал незримыми пальцами сканеров и обозрел глазами-визорами пространство вокруг этой звезды в поисках маленького лохматого шара планеты. На таком расстоянии газовый гигант вряд ли будет выглядеть крупнее горошины. Обнаружив планету, он, как в старь паромщик, с усилием выбирающий трос, уцепился за невидимые тенета гравитации, и начал не торопясь продвигаться вглубь солнечной системы.
Внутренним взором он пожелал отыскать нечто, бережно хранимое в самых потаенных глубинах его огромного существа. Эфемерные пленки полей, делящие его тело на отсеки, и сложные механизмы, эти отсеки заполняющие, сменялись в его сознании серией статичных образов. Вот перед ним хрупкие человеческие существа. Он вглядывается в их лица
Необычное чувство раздвоенности внезапно нарушилось. Его сознание стало съеживаться, стремительно покидая обширные пределы искусственного разума. Секунда и он открыл глаза - теперь уже влажные и живые. Перед ним колыхался клубок стальных змей. Фиксаторы ложа отпустили его, и змеи осторожно обвились вокруг его рук, торса и ног. Бережно передавая друг другу, они понесли его сквозь пространства огромных отсеков. Достигнув наполненной бледно-голубым светом шахты, исчезающей призрачной рапирой в глубине корабля, змеи уложили его в сотканную из золотистых нитей световую колыбель. Сквозь полупрозрачную оболочку он смутно угадывал стремительно проносящиеся перекрытия, отсеки и черные окна в открытый космос. Так же, как отсутствие чувства ускорения не предупредило его о начале путешествия, так и мгновенная остановка явилась для него полной неожиданностью.
Механические змеи на другом конце необычной транспортной линии подхватили его и увлекли к ячеистому сфероиду, внутри которого, как в старинной лампе, подрагивал теплый огонек. Он догадывался, что оказался в огромном вместилище, границы которого простираются слишком далеко, чтобы их мог коснуться слабый свет, исходящий от парящей в бархатной темноте сферы. На фоне этого единственного ориентира он заметил несколько темных человеческих фигурок. Одна из них замахала ему рукой, и он не смог удержаться от ответного приветствия. Экзоскелет, в который он был облачен, услужливо вырастил у подбородка усик коммуникатора, а по шее, щекоча, ужом прополз росток наушника, деликатно шепнувший в ухо голосом Инди:
– Иво, как твои ощущения? Переход в подпространстве - это что-то!
– Да, Инди, это уж точно...
– Ларсен вспомнил недавнее обладание мощью межзвездного корабля и испытал сожаление от скоротечности подобного опыта. Инди была облачена в точно такой же эксзоскелет, как и он сам, и Ларсен, подмигнув девушке, заметил: - Неплохой костюмчик!
– Как я посмотрю, на тебе точно такой же!
– шутливо парировала девушка, но тут же сделалась серьезной.
– Ты готов к переброске?
– Да... Харриса и Ли обнаружили? Где они?
– Точно определить нельзя, - Инди испытующе посмотрела на Ларсена. И хотя они обсуждали весь план уже сотню раз, подвергая сомнениям каждую мелочь, девушка все же спросила: - Ты уверен, что сможешь справиться один? Следующее окно в атмосфере планеты будет через тридцать шесть часов. Мы можем подождать и подготовиться получше.
Ларсен покачал головой:
– Это ничего не изменит, а за это время нас могут засечь, - он улыбнулся и оптимистично заметил: - В любом случае меня не уничтожат там сразу, если схватят. Я ведь еще пока человек!
Инди смиренно кивнула, хотя на ее лице по-прежнему оставалась тень тревоги и сомнений. Даймон, все это время молча слушавший их диалог, негромко скомандовал:
– Пора! До закрытия окна остается несколько минут...
Ларсен медленно вплыл внутрь шара через одну из светящихся прорех. Уже внутри
В системе Гиперион не было ни одной планеты М-класса, а лишь огромный мохнатый шар газового гиганта, сама атмосфера которого была подобна огромному океану. Поначалу адмирал Фокс ворчал по причине того, что его, боевого командира, заставляют сопровождать группу высоколобых до всеми заброшенной исследовательской станции в этой Богом забытой системе. Станция, плывущая в толще атмосферы планеты, уже в течение нескольких десятков лет не использовалась землянами. Для чего изначально она была здесь оставлена и какие функции исполняла - точно никто не знал. Да адмирал и не желал знакомиться с этими материалами. Все разговоры о важности работ Артадо мало утешали Фокса. Ему было непонятно, зачем проводить исследования в такой глуши в отрыве от всемогущих научных центров. Он догадывался, что во внешне монолитных правящих кругах Федерации существовали соперничающие фракции, утаивающие друг от друга информацию и борющиеся за право превалировать во влиянии на огромное межзвездное образование, но все это было смутно и неконкретно.
Вокруг расстилался совершенно пустынный космос. Пустынный в том смысле, что даже торговые маршруты находились слишком далеко от этого места, чтобы развлечь адмирала и его людей хотя бы эхом живых сигналов, доказывающих, что галактика населена, что в ней кроме них самих есть кто-то еще. Ничего... Скука и ощущение бестолково растраченного времени.
Пальцы адмирала застыли над клавиатурой. Фокс уже не в силах был занести в личный журнал еще одну пресную запись о бесславно проведенных корабельных сутках. Ну что можно отметить? Ручеек событий, которые стоило бы описать, очень быстро иссяк с того самого момента, как они прибыли в систему. Изнывая от безделья, адмирал стал потакать своей странной прихоти фиксировать в своем дневнике всякую глупость, достойную разве что отметки в бланк-листе вахтенного. Драка младших офицеров на одном из эсминцев или легкое отравление из-за неисправности пищевого репликатора - вот и все мало-мальски значимые события, приобретшие во всеобщей сонной бездеятельности преувеличенную значимость и возбудившие нездоровое внимание.
От необходимости сочинять очередную глупость адмирала избавил вызов по интеркому. Капитан флагмана просил его подняться на мостик. Из краткого доклада капитана следовало, что сенсоры засекли странный энергетический всплеск в районе внешнего астероидного поля, кольцом охватывающего планету-гиганта. В душе у адмирала все затрепетало в предвкушении чего-то необычного, и он, несмотря на свой возраст, с несвойственной ему торопливостью направился на командную палубу. Лишь появившись из лифта возле рубки, он сбавил свой мальчишеский темп, напустил строгий вид и вошел в хрустальную обитель.
Рубка флагмана и вправду походила на хрустальную полусферу благодаря множеству экранов, занимавших почти всю площадь ее вогнутых стен. Адмирал занял свое место, возвышающееся над обширным пространством мостика, и капитан крейсера поспешил ввести его в курс дела:
– Вахтенный офицер отметил всплеск вот в этом секторе, - капитан мановением руки будто отодвинул звездное скопление на центральном экране, и то съежилось, дав место другой картине с краем светила в углу и бархатистой лентой участка астероидного кольца в центре.