Астрид - хозяйка Рождества
Шрифт:
— Так, дамы, — Антон поднялся и направился к двери. — Я сам посмотрю, кого это принесло в такое время!
Остальные мужчины направились за ним, а мы с баронессой замыкали процессию, изнывая от любопытства и легкого волнения.
Джаспер распахнул дверь и вместе с роем снежинок в холл вошел герцог, неся большую корзину, а следом за ним появился Лукас.
— Ваше сиятельство, вот ваш младенец.
Не знаю почему, но мое сердце выдало такой кульбит, что к горлу подступила тошнота. Я схватила корзину
— О Боже! Астрид! Это чудо какое-то! — раздался за моей спиной голос Сесиль, и я не могла с ней не согласиться. Чудо и есть. Золотое.
Ребенок сладко спал, посасывая палец и из-под съехавшего набок чепчика, торчал ярко-рыжий вихор.
— Как же тебя зовут?.. — прошептала я, разглядывая это чудо, и услышала как баронесса прошептала:
— Вряд ли у него есть имя. Бедняжка.
— Если позволите, я бы мог посоветовать вам, — от теплого дыхания, волоски на моей шее встали дыбом, — как назвать этого здоровяка.
— Конечно, — я даже пошевелиться боялась, чувствуя Эрлинга так близко. — Вы спасли малыша и имеете право дать ему имя.
— Рауд Бернард, — сказал герцог и его длинные пальцы поправили одеялко. — Рыжий сильный медведь. Посмотрите, какой он крупный.
— Святой Олаф! — раздался голос тетушки Лонджины. — Да он вылитый граф Расмуссен! Такой же рыжий и большой!
Я обернулась и увидела женщину, которая стояла за моей спиной и внимательно разглядывала младенца. Ее голова была перетянута полотенцем, а плечи укутаны теплой шалью.
— Тетушка Лонджина, шли бы вы в постель! — недовольно произнесла я. — Вы ранены!
— И оставить дитя без присмотра? Ну, уж нет! — она суетливо осмотрела корзину и воскликнула: — Его нужно выкупать! Младенец пахнет конюшней!
Ребенок зашевелился и, открыв глаза, уставился на нас внимательным взглядом. Я приготовилась, что он сейчас закричит на весь дом, но малыш молчал.
— Ну, здравствуй, Рауд Бернард… — прошептала я и погладила его по щечке. — Я твоя мама.
Малыш не сводил с меня глаз и, казалось, улыбался. В этот момент я поняла, что он навсегда украл мое сердце.
— Мне, конечно, не хочется прерывать столь нежное знакомство… — герцог неловко кашлянул. — Но мы с маркизом, выпили бы чего-нибудь горячительного. На улице очень холодно.
— О! — я повернулась к Сесиль и попросила ее: — Дорогая, проводи наших гостей в гостиную и…
— Ваше сиятельство, в гостиной темно, а из коридора виден отсвет свечей, — вдруг сказал Эрлинг. — Судя по этому, там кухня, в которой вы проводите время, а значит, там уютно и тепло. Пригласите нас туда, если можно.
— Конечно! — я улыбнулась ему — герцог рос в моих глазах с невероятной скоростью. Несмотря на свое положение, он был готов расположиться на кухне, как простой
— Мы с радостью поужинаем в вашей компании, — Эрлинг тоже улыбнулся мне и подхватил корзину. — Я так понимаю, медвежонка вы тоже будете купать у очага?
— У нас даже нет колыбели… — я растерянно посмотрела на тетушку Лонджину, но Антон успокоил меня.
— Я видел колыбель в старой башне. Она стояла за ткацким станком, и вы ее просто не заметили. Сейчас я принесу ее.
— А я приготовлю белье! — у тетушки Лонджины будто открылось второе дыхание, она стала живой и подвижной. — Святой Олаф! Дитенок в доме!
— Ваше сиятельство, — маркиз порылся за пазухой и извлек оттуда фарфоровый рожок. — Мы подумали, что вряд ли у вас найдется рожок для кормления ребенка и приобрели его в аптеке…
— Я не знаю, как благодарить вас… — я приняла рожок из его рук. — Скажите, что я могу сделать…
— В первую очередь, напоить нас горячим вином и накормить ужином! — воскликнул Эрлинг, и вся наша компания, смеясь, отправилась на кухню.
Пока грелся ужин и вода для купания маленького Бернарда, герцог рассказал нам удивительную историю.
Оказывается, что в «Северную Розу» наведывалась моя бывшая свекровь и дала хозяйке сего заведения достаточно золота, чтобы она избавилась от младенца.
— Но зачем ей это??? — Сесиль недоуменно взглянула на меня. — Этот ребенок не имеет никаких прав и не сможет претендовать на наследство и, тем более, на титул! Ей было бы проще забыть о его существовании.
— Если он не является единственным наследником, — сказал герцог и, переглянувшись, мы уставились на него.
— Он не может быть единственным наследником, потому что, есть Валентин! — сказала я, чувствуя, что в этой истории явно что-то не сходится.
Эрлинг пожал плечами, но взгляд его стал еще задумчивее.
Малыш всхлипнул и тоненько заплакал, сдвинув золотистые бровки.
Я вытащила его из корзины и принялась аккуратно укачивать, усевшись в кресло возле жарко пылающего очага.
— Сесиль, вскипяти молоко, похоже, малыш голоден.
— Вам идет материнство, графиня.
Я подняла глаза и встретилась взглядом с Эрлингом. Герцог смотрел на меня так пристально, что мои щеки моментально вспыхнули, и я отвернулась. Он будоражил мою душу.
— Не хватало еще запаха детских пеленок в моем доме! — привидение маркиза возмущенно потрясало руками, летая из угла в угол. — Эти бесконечные вопли и крики сведут с ума кого угодно!
— С ума сводят твои бесконечные стенания, Харальд! — прикрикнула на него Кристайн и указала на кресло. — Примости свои бестелесные мощи и слушай, что я узнала! Эйрик! Тебя это тоже касается!