Атака извне
Шрифт:
Тем временем вымотанная схваткой, точнее, яростной трёпкой чужой икры, «медуза» воздела стрекательные щупальца в ритуальном жесте Последнего Прощания («Каноны благоблистательного поведения придворных охранных автоматов» под редакцией академика Ю Сунь-чи) и, поскольку не смогла одолеть супостата в отведённое программой время (14 минут и 13 секунды с четвертью в земном исчислении), пронзила собственную мантию одной из ядовитых капсул.
Суровцеву ничего другого не осталось, как отсалютовать «благоблистательному поведению» придворного охранного автомата, покончившему с собой в лучших традициях средневековых самураев (хм, а уж не сам ли он транслировал во время атаки необходимые советы своему сопернику?), потом потёр левую штанину перчаткой и всё тем же скорым шагом двинулся дальше.
По параллельному коридору Алексею пришлось
Он наглядно представил себе этот гипотетический кокон почему-то в виде хрустального ящика, через прозрачную крышку которого можно во всех деталях разглядеть хитиновые покровы спящей «Принцессы». Бедняжка забылась безмятежным сном и над ней пронеслись ни много, ни мало, а два миллиона лет. И вот, когда уже кажется, что пробуждение никогда не наступит, в последний приют несчастной вступает храбрый витязь. Могучим ударом он разбивает крышку, наклоняется над марсианкой и…
«Ишь, губу раскатар, фанатазёр!»
Следовало признать, что своевременное замечание сразу вернуло курсанта на грешную землю. И тут у него возникло сразу несколько соображений. Во-первых, «сухопутную медузу» следовало исключить из списка возможных собеседников, поскольку она сделала себе харакири и вообще осталась далеко позади; во-вторых, истинный внутренний голос никогда не обзывал Алексея обидными прозвищами типа «фантазёр», из чего следовало, что с ним вёл диалог кто-то посторонний. И этот посторонний способен читать мысли. Во всяком случае, мысли курсанта Суровцева. Ну ты, Лёха, и влип!
Самое удивительное, что никакого страха от этой мысли он не испытал. Не было ему страшно, и всё тут. Зато засосало под ложечкой.
Он скосил глаза на левое запястье, туда, где в бронелитовую манжету гермоперчатки был вделан таймер. Выходя из предбанника, Алексей по заведенной вот уже четыре года привычке запомнил местное время начала операции: 03.16. А сейчас было 08.59. Да, чем дальше, тем становится, как говорила героиня из классической сказки Льюиса Кэрролла: «всё страньше и страньше». Неужто на то, чтобы пройти каких-нибудь три с половиной километра, пусть даже на Марсе, пусть даже с приключениями, ему потребовалось больше пяти часов? Ни фига себе! Стало понятно, почему вверенный ему организм, измотанный непрерывным стрессом и борьбой за выживание, потребовал неотложного подкрепления. А коль организм требует, требование надлежит удовлетворить, и притом немедленно. Суровцев присел на покрытый белесыми потеками валун, чтобы проверить, каким пайком снабжают «Добрынь».
О том, что кроме внутреннего японского голоса тут могут быть ещё какие-нибудь инопланетные сюрпризы, Суровцев, разумеется, не думал. Главное — пожрать, а опасности подождут.
Вот помнится на третьем курсе после транспортного перехода в систему Божья Зарница Алексею достался фирменный костюмчик «Галахад-Молния» производства открытого региона Австралии. Тогда курсанты из двух групп (кураторы Пётр Линёв и Клод Дюплесси) должны были выйти к Плазменному озеру на смурной планетке Флеш-Рояль и по дороге через горную седловину попали под обстрел каменными бомбами — разыгрался вулкан с причудливым названием Серп Сета, Молот Тора. Тринадцать часов без малого ребята жались друг к другу на хлипком каменном козырьке, каждую секунду ожидая, что она станет последней. Но, хвала звёздам, более или менее обошлось, не повезло только
Нынешний паёк оказался не в пример скромнее австралийского: самоподогревающаяся жестянка с полулитром украинского борща, галушки в клубничной заливке и шмат розового с прожилками сала. Сразу видно, что рацион составляли сородичи Кольки Швыдченко.
Суровцев стянул зубами тугие перчатки и выдернул из консервной банки чеку для самоподогрева, но как только из неё потянуло крепким борщовым духом, послышался короткий, но пронзительный свист. Так могли свистеть только «пикирующие дротики» — ещё одна омерзительная придумка Царя Горемык!
Неужто под самый конец своей миссии такой прокол? И ведь что примечательно, ни статусквоатура, ни тельца Сметанина даже намека не подали, что с пещерой непорядок! Если он останется жив, доктору Чагину не позавидуешь, ведь именно сей эскулап не уставал повторять, что дополнительные органы чувств — залог успешных действий звёздного патруля ныне, присно и во веки веков! Но все эти соображения пришли в голову уже после того, как Алексей нырнул за валун, надеясь, что тот прикроет его от прямого попадания, а жестянка с борщом отлетела в другую сторону.
Но модифицированный слух не зафиксировал ни царапанья обсидиановых наконечников о камень, ни треска сломанных древков! Так что секунд через двадцать, проведённых б скрюченном состоянии, Суровцев понял, что с выводом будто свист издали нацеленные в него «дротики», он несколько поспешил.
Герой задом выполз из щели, в которую забился как таракан, повернулся и обомлел.
Метрах в трех от него, не дальше, стояла ни кто иная, как «Принцесса».
Глава третья
ИМПЕРИЯ КАХОУ. ЭВАКУАЦИЯ
Броненосец Резервного Флота «Шкеллермэуц», как любая флотская единица эскадренного подчинения империи Кахоу, представлял собой конструкцию из двух вложенных друг в друга цилиндров, но в отличие от кораблей прошлых веков был куда изящнее. Так, если его длина составляла чуть больше дневного перехода, то в самой широкой части диаметр достигал едва одной шестой этой старинной меры длины. Цилиндр большего диаметра с наружной стороны являлся бортовой бронёй, способной какое-то время выдерживать даже звёздную температуру. В цилиндр диаметром поменьше был заключён так называемый тренировочный полигон, на территории которого отрабатывались стратегия и тактика подразделений наземных войск, какие каждый звездолёт космических сил империи нёс на борту. А свободное пространство, оставшееся между цилиндрами, использовалось для размещения узлов, необходимых для функционирования корабля, то есть всё многообразие навигационных рубок, силовых агрегатов, батарей огневой мощи, казарм рядового состава, офицерских кают, лазаретов, мастерских, зон отдыха и прочих помещений. Одним словом, любой подобный «Шкеллермэуцу» корабль империи и приданный ему десант был предназначен для автономного полета и выполнения оперативных задач, таких как наведение и поддержание порядка в отдаленных провинциях, подавление мятежей на границах и даже захват отдельных плацдармов на территории противника. Понятно, что таким махинам, как «Шкеллермэуц», опускаться и вновь подниматься с планетарной поверхности было весьма затруднительно. Поэтому их оставляли на стационарных орбитах, а для связи с планетами использовали компактные атмосферные шлюпы.