Атаман. Гексалогия

Корчевский Юрий Григорьевич

На кухне зашевелились кухарки.

– Пойдём, Юра, перекусим, день хлопотный будет.

Мы поели вчерашних пирожков с вязигой, доели варёную куриную полть, запив всё сытом, и вдвоём направились к городской страже. Уходя, Авдей предупредил прислугу – во двор не выходить.

Пока шли, Авдей вдруг вспомнил:

– Мне холоп рассказал давеча, что вроде длань людскую во дворе нашли? Было?

– Было, Авдей, тебя беспокоить не стал. Прошлой ночью тати лезли, одного убил, второму руку отрубил.

–

Мне почто не сказал?

– Зачем попусту беспокоить.

Авдей резко остановился, я ткнулся в него.

– Я хозяин в доме, за всё отвечаю, всё поэтому знать должон. Запомнил?

– Извини, Авдей, не подумал.

– То-то. А где вчерашний убитый?

– Так его раненый утащил.

Авдей захохотал; смеялся долго, вытирал выступившие слёзы.

– У вас в Москве все такие? Или ты один такой?

– Наверное, один, Авдеюшко.

– Ладно! – Купец похлопал меня по плечу. – То хорошо, что службу справно несёшь, вчера двоих татей порешил, сегодня – пятерых норманнов. Вижу – не зря деньги плачу, глаз у меня на людей верный. Все тебя после плена нашего искали, но нашёл один я. Во я какой!

Молодец, Авдей! – решил подыграть я.

Купец горделиво выпятил грудь и шагал важно.

В управе к сообщению отнеслись спокойно: писец записал в пергамент, буднично сказал, чтобы мы вывезли убитых.

– Куда? – изумился я.

– Да к норманнам, на пристань.

Авдей недовольно поморщился – опять расходы, но нанял возчика с подводой и пару амбалов для погрузки. Тела амбалы шустро сложили на подводу, не выказав ни тени брезгливости – не впервой, что ли? Но вот доставать пятого из сточной канавы отказались, и лишь полушка от Авдея сверх оговоренной суммы заставила их спуститься в вонючую канаву и вытащить убитого.

По Правде – всё оружие побеждённых доставалось победителю, но мародёрничать я не стал, не снимал шлёмов и кольчуг и уложил в повозку мечи убитых.

– Юрий, это же железо, на торгу хорошие деньги за мечи взять можно, – увещевал Авдей.

– Нет, – категорично ответил я.

Авдей благоразумно не пошёл на пристань. А мне деваться было некуда, пошёл впереди подводы. Встречные с удивлением глядели на страшную процессию, делились друг с другом соображениями. Так, в сопровождении зевак мы и прибыли на пристань. У драккара стоял норманн.

– Конунга позови. – Норманн открыл было рот, но, увидев груз на подводе, исчез на судне. Тут же появился их вождь, легко спрыгнул с борта на причал. Увидев убитых, помрачнел, заиграл желваками на скулах.

– Кто их?

Я взглянул ему в глаза. – Я.

– Один?

Я кивнул.

Конунг подошёл к подводе, оглядел убитых.

– Оружие не взял?

Я покачал головой, что говорить – всё и так видно.

– Это хорошо, Один их примет, они погибли, как воины, с оружием в руках.

Конунг повернулся ко мне, протянул руку. Я мгновение поколебался, но пожал. Ладонь была жёсткая, шершавая от весла, рукопожатие – сильным.

– Мы уходим, больше не беспокойся.

А что ему ещё остаётся? Шесть воинов бесславно погибли, о них не сложат висы или саги, они не привезут богатые трофеи, их родственники спросят с конунга, – что ему отвечать? Я его понимал.

Норманны погрузили тела убитых на корабль, и драккар отчалил. Толпа восторженно взревела и заулюлюкала. Меня подхватили и потащили в корчму. Как я не старался пить меньше, пропускать тосты, но к вечеру не устоял.

Проснулся в своей постели. Голова разламывалась, штормило. Рядом с постелью, на лавке стоял кувшин с рассолом – не иначе, кухарки позаботились. Я с удовольствием приложился, вроде полегчало. Мочевой пузырь заставил встать. Когда я проходил мимо кухни, выскочила кухарка.

– Как я пришёл, что-то не помню.

– Он пришёл! Да тебя принесла толпа пьянющих мужиков, два раза уронили с крыльца, мы уж боялись, что убьёшься. Требовали вина на посошок, еле Авдей, дай Бог ему здоровья, их выпроводил. Сабля вот твоя в углу стоит – забери.

Вот это да, давненько я так не пил; всегда сам дорогу домой находил, на автопилоте, а тут так опозорился.

Умылся, забрал саблю. Вояка хренов, самого бесчувственного принесли, оружие на кухне. Совсем совесть потерял, распустился, где осторожность?

Так, ругая себя последними словами, забрался снова в постель. После рассола стало полегче, но всё равно штормило, голова слегка кружилась, при одном воспоминании о выпивке начинало мутить.

Заглянул Авдей. – Ну, герой, живой?

– Живой, – тусклым голосом ответил я.

– Надо же, норманны не свалили, а от кувшина вина в беспамятство впал. Коли богатырь в бою, так и в корчме богатырём быть должон.

– Извини, Авдей, не богатырь я, не дорос.

– Да нет, брат, о тебе только и разговоров в Новгороде, ко мне подходят, за руку здороваются, узнают – что да как.

Купец явно был доволен повышенным вниманием.

– Отлежаться бы мне денёк, Авдей.

– Отдыхай, заслужил.

Авдей хихикнул и вышел.

Пожалуй, отлежусь, да и о возвращении в Москву думать надо. Курбский уже должен в Литву переметнуться. У кого бы узнать насчёт него? У дворян местных, должны знать, слухами земля полнится. Вот только как это сделать? К ним в усадьбу за просто так не придёшь, не скажешь холопу – поговорить с твоим хозяином хочу. Не ровня я им – у дворян роды старые, по многу веков, спеси тоже хватает, не будут с простолюдином общаться. Надо что-то предпринимать. С этой мыслью я и уснул.