Атаман
Шрифт:
За этим-то они сюда и пошли, на Итиль. Нет, не за богатством – хотя и оно играло свою роль тоже – а выручить пленников, целый список у новгородского гостя Михайлы Острожца имелся.
Вожников вспомнил, как комментировал, перечисляя, купец:
– Игнатов Парфен, златых дел мастер из Ярославля, за него отец целую полтину дает, а ордынец в пять раз больше просит, иначе, говорит, убьет просто или в Сарай продаст – а там ищи-свищи. Заглодов Кувал, владимирский гость торговый, также у того же ордынца – тот просит дорого, а мы куда меньше возьмем… Кузнец местный, Аким, за дочерей да жену свою, да за сына
– А как так случилось, что все к одному попали? – удивился тогда Егор.
Купец лишь прищурился, однако пояснил, не важничая – это, мол, Егор, список так составлен – чтоб под именно этого сотника.
– Он где-то там, под Жукотином, летом кочует – стада там у него, земли, и пленников там же, при себе, держит. Ваше дело – кочевье его сыскать и… ну, дальше понятно. Да! – опять же предупредил Михайло. – Ежели там и других полоняников ослобоните, за коих никто не просил, не платил… что ж – пущай с вами домой возвращаются или наособицу, коли в ладьях места на всех не хватит.
– Думаешь, много таких будет?
– А то ж!
Вожников только диву давался: вот так и вел новгородский гость свой побочный бизнес – цинично и вместе с тем христолюбиво: снарядил, вот, ватажку да послал из плена освободить – но плату, надо сказать, с родственников брал умеренную, куда меньшую, чем выкуп в Орде просили. Ладьи-ушкуи за свой счет снарядил, а ватажку и нанимать не надо, так что еще непонятно, кто кого весною развел – Чугреевы людишки купца или он их.
– Я в Нижнем буду, – напутствовал ватажку Михайло. – Усадебка там у меня, как раз близ речки, поночевать можете, сколь хотите. Вернетесь и с честию, да с людьми, – хорошо, а ежели по пути богатств ордынских прихватите – то еще лучше. За оружие да ладейки расплатитесь – и свободны… хе-хе… может быть.
Антип зыркнул исподлобья:
– Чего ж может быть?
– А взаимовыгодные-то дела зачем прерывать-то?
Так и сговорились, сладились, да как чуть спала вода – пошли с другими купцами в Нижний, там Острожец без обмана ушкуи да оружие купил, а потом вновь на последнее слово вызвал.
– Предупредить хочу – по пути в Жукотин чтоб нигде не безобразили, туда с вами два важных человека едут, в Булгар-город – почти по пути – их доставите с честию. Да вот они…
Он кивнул на сидевших поодаль – а дело было в корчме – мужиков в недешевых кафтанах, да еще и со свитой. Только эти мужики подошли, как Чугреев с Егором ахнули, разом узнав:
– Иван Борисыч! Данило! Вот так встреча.
Братья, впрочем, особого восторга не выказали:
– Встреча как встреча.
К Егору, правда, отнеслись милостиво, старший, Иван Тугой Лук, даже спросил:
– Ну, как жизнь, Егорша?
– Да помаленьку идет.
– Ты захаживай к нам, пока в пути. Поболтаем.
Вожников заглянул к Борисовичам уже ближе к ночи, когда ватажники, выставив часовых, полегли спать – кто в шалашах, кто в ушкуях, а кое-кто – и просто на траве, бросив под себя кафтан или плащик. Братья, однако же, разбили шатер – конечно, не сами, окромя воинов крутилась около них всякая теребень, видать, наняли слуг.
– А, Егорша! Явился, так заходи, гостем будешь. Медку стоялого хошь?
Молодой человек и не думал отказываться: дают – бери, бьют – беги. К тому же медок оказался вкусен и хмелен изрядно.
– Ух, хорош! Ну, за ваше здоровие.
– И тебе, Егор, не хворать. Как житье-бытье-то?
Братьев – видно было – с выпитого тянуло поболтать, просто так, «за жизнь», и Вожникова-то они, судя по всему, для того и позвали – пообщаться. А с кем еще? Ну не со слугами же? Кстати, новоявленного атамана Антипа Чугреева Борисовичи, как и раньше, себе ровней не считали, разговаривая, цедили слова через губу. А вот с Егором общались нормально – пусть немного с покровительством, но вполне задушевно – чувствовалась во всем этом какая-то тайна, и Вожников надеялся ее со временем раскрыть – все ж до Булгара самого плыть вместе с князьями.
– А что вы не в моем ушкуе плывете? – вскользь поинтересовался Егор. – Глядишь, веселей было б.
Братья быстро переглянулись, и старший ответил:
– Веселей-то веселей… Одначе – невместно. Ты, Егорша, хоть и знатного роду, но о том никто, кроме нас, не знает не ведает, так?
– Ну… так, – озадаченно кивнул невесть с чего записанный в «феодальную знать» Вожников.
– Антипка же – атаман, главный здесь, то все признают, – наставительным тоном продолжил Иван Борисыч. – Вот и мы должны, чести не роняя, в головной ладье плыть. Усек?
– Усек, – улыбнулся Егор и, покачав опустевшей кружкой, напомнил: – А медовуха у вас добрая!
– Так пей еще! Эй, кто там есть? – Младший братец, Данило, высунулся из шатра, подозвав слуг. – Живо тащите еще кувшин.
– Не боитесь, что кончится? – хмыкнул молодой человек.
Иван Борисович махнул рукой:
– Не кончится, взято изрядно. Хотя, бывают, попадутся такие «питухи», что никакого хмельного на них не напасешься! Но ты ведь не из таких, одначе.
– Не из таких, – вспомнив Серафиму-волшбицу, поспешно заверил Вожников и тут же, не удержавшись, спросил:
– А вы водку когда-нибудь пивали?
– Водичку? – братья снова переглянулись, на этот раз – словно два заговорщика.
Слово «водичка» Иван Борисович произнес с ударением на первый слог – «водичка».
– Монахи латынские ее еще аква витой называют, – сказал Данило Борисович. – Ух, и крепка, зараза! Прямо огонь жидкий.
– А ее вообще где можно купить?
– Рано тебе о водичке думать, Егор. – Иван Борисович строго погрозил пальцем. – Жену б себе лучше приискал – чай уж не такой уж и младой вьюнош.
Егор расхохотался:
– Ой, хомут-то себе на шею повесить всегда успеется.
– Всегда, да не всегда, – туманно заметил старший брат.
И, чуть помолчав, поинтересовался списком пленников, теми, кого ватажники собрались выручать из татарского рабства.
– Да много кого надо бы выручить, – пожал плечами молодой человек. – Слава Богу, все у одного человека, какого-то там сотника. Если, правда, список не фальшивый, а то получится, как у Ильфа и Петрова с отцом Федором.
– Отец Федор! – разом воскликнули братья. – Это ж, так понимаем, духовник твой? Он жив ли?