Атаманыч
Шрифт:
У берегов ее уже схватило тонким, сверкающим на солнце ледком, а посредине речки все еще бежала и бурлила, перепрыгивая через блестящие, отполированные камни, быстрая, пенистая струя.
Всадники въехали в лес.
Перед ними через дорогу промелькнула какая-то маленькая птичка, за ней другая, третья — целая стайка. Птицы уселись на придорожной ольхе и начали расклевывать черные ольховые шишки. Но когда Атаманыч с Кандалиным проехали чуть вперед, птицы с громким попискиваньем сорвались с
— Видать, и птицам скучно одним в лесу, — повернулся Кандалин к Мише. — Многие птицы уже улетели, а эти здесь зимуют. Вон, смотри, как будто не хотят с нами расставаться, все крутятся рядом.
— Я тоже за ними давно слежу. Они с самого начала, как мы въехали в лес, всё около нас кружатся и не боятся.
— Значит, понимают, что не враги мы им…
Птичья стайка провожала всадников до того места, где дорога выходила из леса на поля.
Вечер в школе начинался в шесть часов, у Кандалина с Мишей еще было в запасе достаточно времени, но мальчику не терпелось.
— Товарищ сержант, давайте немного поднажмем…
— Успеем, Миша.
— Успеть-то успеем… Да понимаете…
— Скорее к друзьям хочется? Или замерз?
— И холодно тоже…
— Ну тогда погоняй.
Лошади как будто только этого и ждали, они сразу перешли на рысь. Далеко-далеко по лесу разнесся дробный стук копыт по твердой замерзшей дороге.
Миша с Кандалиным въехали в Онор около двух часов.
Миша с волнением смотрел вокруг — все в деревне было по-прежнему: та же улица, те же дома…
— Где коней поставим? — спросил Кандалин.
— Вон в том доме, шестом от края… Там одна девочка, с которой мы вместе учились, живет… — ответил мальчик.
— Нина, что ли?
— Нина.
Нины не было дома. Мишу и Кандалина встретила тетя Наташа. Они завели лошадей под навес и вошли в дом.
Вскоре прибежала и Нина. Она на мгновение остановилась на пороге, разрумянившаяся, с блестящими глазами, потом протянула вперед обе руки:
— Здравствуй, Миша!
Их взгляды встретились, и ребята смущенно замолчали.
Сержант Кандалин с ласковой улыбкой смотрел на них. Эта круглолицая, розовощекая девочка с большими и добрыми голубыми глазами, с толстыми русыми косами, спускающимися за плечи, сразу расположила его к себе.
Немного помолчав, Кандалин кашлянул.
— Ой! — испуганно вскрикнула Нина. Она только сейчас заметила, что в доме есть кто-то еще, кроме Миши, и повернулась к Кандалину.
— Познакомься, Нина, — сказал Миша. — Это сержант Кандалин. Мы с ним служим вместе.
Нина протянула руку Кандалину:
— Нина.
— Вот и познакомились, — сказал Кандалин. — Мне Миша говорил про тебя, и я представлял тебя именно такой.
Праздничный
На сцене за столом президиума сидели директор Николай Александрович Вершинин, учителя и три почетных гостя: пожилой мужчина в офицерском кителе со звездой Героя Советского Союза на груди, фронтовик, демобилизованный после тяжелого ранения, председатель онорского колхоза Иван Дмитриевич и Миша Ковальчук.
Атаманыч был очень смущен тем, что сидит в президиуме и что все смотрят на него. Волновался он еще и из-за того, что сидит рядом с настоящим Героем Советского Союза.
«И зачем надо было сажать меня в президиум, — думал он. — Гораздо лучше было бы устроиться в зале у стенки рядом с сержантом Кандалиным. Все это Нинины затеи…»
После доклада директора школы стали выступать с поздравлениями гости.
Председатель колхоза поблагодарил школьников за помощь, которую они оказали колхозу, работая летом на полях.
Потом выступил Герой Советского Союза. Он рассказал несколько эпизодов из фронтовой жизни. Ему долго аплодировали и кричали «ура».
Теперь очередь дошла до Атаманыча.
— Предоставляю слово бывшему ученику нашей школы, а теперь солдату Советской Армии Мише Ковальчуку! — объявил директор.
Миша встал, одернул гимнастерку и, четко чеканя шаг, вышел к трибуне.
В зале стало тихо-тихо. «А где же наши ребята из восьмого класса? — подумал он, не находя среди множества лиц ни Вани Крутикова, ни Валерки, ни других. — Неужели ушли?»
— Дорогие товарищи, друзья, — начал Атаманыч. — Дорогие учителя и односельчане!
А дальше вдруг все вылетело из головы. Он достал из кармана гимнастерки бумажку, на которой записал свое выступление, заглянул в нее, но в глазах рябило, строчки путались — где уж тут что прочесть! — и он убрал бумажку обратно.
Миша посмотрел в зал и встретился взглядом с Кандалиным, тот улыбнулся ему. Миша немного успокоился, а тут увидел и Ваню и Валерку — оказывается, он просто их почему-то не мог отыскать. А вон и Нина. Она смотрит на него, ободряюще кивает, как будто хочет сказать: «Говори, говори, не смущайся».
И Миша от того, что увидел друзей, от ободряющего взгляда Нины вдруг перестал волноваться.
— Товарищи, — громко сказал он, — поздравляю вас с праздником от имени всех наших солдат!
Все в зале захлопали. А он продолжал:
— Они велели вам передать, что советский народ может спокойно трудиться, что пограничники зорко охраняют границу и никакой враг не пройдет на нашу территорию.
В зале снова захлопали. Кто-то крикнул:
— Да здравствуют славные советские пограничники! Ура!