Атаманыч
Шрифт:
— Ура! Ура! — подхватили все.
Во время перерыва перед концертом ребята окружили Атаманыча и Кандалина.
Все уже знали, что Миша участвовал в поимке японского шпиона.
— Как это было? Какой он, этот японец? Он стрелял? — засыпали ребята Мишу вопросами.
— Да так. Обыкновенный, — скупо отвечал он.
Но ребят его ответы не удовлетворили, и они стали расспрашивать Кандалина:
— Товарищ сержант, а вы тоже были с Мишей, когда ловили шпиона?
—
Но Мишу в это время отозвала в сторону Ольга Сергеевна и о чем-то разговаривала с ним.
— Не будет он рассказывать, — сказал Ваня Крутиков.
— Конечно, о себе-то как-то неудобно говорить, — согласился Кандалин. — Ну ладно, так и быть расскажу я обо всем, что совершил ваш Миша — Атаманыч.
Ребята затаив дыхание ожидали начала рассказа, а Нина подошла к Атаманычу и Ольге Сергеевне.
— Ты, Миша, смотри и в армии не забывай про учебники, — говорила Ольга Сергеевна. — В жизни все пригодится — и математика, и физика, и история, и литература.
— Я это понимаю, — ответил Миша. — Со мной лейтенант Остапов и другие офицеры занимаются, когда бывают свободны.
«Почему же Миша за сегодняшний вечер ни разу не подошел ко мне? — думала Нина. — Почему со всеми разговаривает, а со мной поговорить никак не может найти времени?»
Но в это время Атаманыч неожиданно подошел к девочке и тронул ее за плечо:
— Ты что такая скучная? Может быть, ты устала? Домой пойдем?
— А концерт?
— Да, концерт надо бы посмотреть, — согласился Миша. — Тогда пошли в зал. Наверное, и Кандалин там без нас скучает.
— Думаешь, скучает? — засмеялась Нина. — Да он уж давно с нашими ребятами подружился. Знаешь, о чем он сейчас им рассказывает?
— О чем?
— О том, как ты поймал японского шпиона.
— Это не я поймал, — покачал головой Миша. — Это мы все вместе его задержали.
Зазвенел звонок, сообщая о начале концерта.
Миша и Нина вошли в зал. Для них оставили место на длинной скамейке у окна рядом с Кандалиным.
Начался концерт. Первым выступал хор.
— Владимир Григорьевич, — повернулась Нина к Кандалину, — вам нравится, как поют наши девочки?
— Очень хорошо поют, — ответил сержант.
Ему нравились все номера: и как пел хор, и как Ваня Крутиков прочитал стихи, и украинская пляска, и веселая сценка, которую разыграли семиклассники.
Когда концерт кончился, лавки сдвинули к стенам, а на сцену вышел Герой Советского Союза с баяном. Он сел на стул и растянул меха.
По залу полилась мелодия вальса «На сопках Маньчжурии».
— Потанцуем, Нина? — встал перед девочкой Атаманыч.
Они
«На сопках Маньчжурии» сменили «Дунайские волны», потом баянист заиграл песню «В лесу прифронтовом»…
Когда Нина, Миша и сержант Кандалин вышли из школы, вокруг стояла глубокая тьма. Только в школе да в нескольких домах светились окна, и все небо было усеяно яркими лучистыми звездами.
Дул холодный северный ветер.
— Назавтра надо ждать заморозков, — сказал Кандалин. — Ну ладно, ребята, вы идите домой, а я посмотрю, как там наши лошади.
Кандалин ушел.
Нина и Миша, вместо того чтобы идти домой, тихо побрели вдоль берега реки.
Разговор не клеился.
Тихо журчала вода в черной Онорке. Иногда слышался хруст отколовшейся от берега и брошенной течением на камни льдинки.
Миша подошел к самому берегу и, наклонившись к воде, отломил кусочек льда. Холодный лед обжег руку. Мальчик размахнулся и бросил его в воду.
— Миша, я давно жду, когда ты начнешь рассказывать о себе, о своей жизни, — тихо проговорила Нина, — а ты все что-то молчишь…
— Что же тебе рассказать?
— Все-все!
— Есть все рассказывать!
Теперь он не боялся выдать «военную тайну», да и говорить было легче, чем писать.
Нина с интересом слушала Мишу и даже чувствовала гордость, что у нее такой друг.
— А нашу учительницу по литературе Ларису Васильевну перевели работать в облоно, — сказала Нина.
— То-то я не видел ее сегодня среди учителей…
— А у тебя есть учебник по литературе за восьмой класс?
— Нет, — ответил Миша и тихо добавил: — У меня и других многих учебников нет…
— Как же ты занимаешься?
— Мне лейтенант Остапов кое-что объясняет по математике, по физике…
— А как же другие предметы?
— Времени не хватает, ведь армия — не школа…
— Ты скучаешь по школе?
— Немного скучаю. Особенно по ребятам и по тебе, Нинуш…
Нина вспыхнула и смутилась. Миша впервые назвал ее так ласково — Нинуш… Она помолчала немного и сказала:
— Знаешь, Миша, давай будем писать друг другу письма. Я тебе буду писать о школе, о своей жизни, а ты мне — о себе. Ладно?
— Хорошо бы! — вздохнул мальчик. — Ты же знаешь, мне больше не от кого ждать писем…
— Я тебе буду писать… Очень часто буду писать…
— Спасибо, Нинуш…