Два близнеца, друг другу иностранцы, —Классических два полюса Земли,Где мертвых льдов немыслимые глянцыЛежат безмолвны в ледяной пыли…Там стаи смерти бродят без дороги,Там с капюшоном смерзся капюшон.У призраков отрезанные ноги,Как будто частокол сооружен…Там глыбы льда летают в гневе лютом,Там в пирамиду вделан страшный глаз,И дьяволы расселись по каютамУ парохода, что во льду завяз…Антарктика и Арктика седые,Великия и страшныя страны,Две неживые, обе ледяные,Как будто две поверхности луны……………………………………….Ребенку
под соплей в носу сюитуВидна из колыбели вся Луна.Там тоже смерть живет по сателлиту,Но не прельщает крошку и она…
Шестидесятые
И Пехлеви, и Сорейя,Была ведь некогда семья,И шах Ирана прилетал,И Сорейей своей блистал…Их принимал, и был готовИх принимать всегда Хрущев…Был также Кеннеди веселыйС Жаклин пикантною своей,«Стоп! Век мужланов однополый!»,Сменив воинственных вождей,Сшив минимальные «бикини»,Толпу вокруг себе собрав,Вдруг, европейские богиниСвоих отвоевали прав…Там, в климате шестидесятых,Все были веселы, юны,Вопросов не было проклятых,И покорители Луны,Улыбчивые астронавтыС Ален Делоном и Бардо,На их Grand Prix гоняли авто,И Ив Монтан был не седо…(й …)
* * *
Автобусная остановка,Неоновый и трупный свет.Проспект весь залит им неловко,Хоть утро, но рассвета нет…Глухое лето. Вонь пожаров.Сирен невидимых галдеж.Что, Эдуард, каких ударовЕще от Родины ты ждешь?Жена предаст? Уже предали.В тюрьму отправят? Уже был.Среди проклятий и заздравийТы Фантомасом проходил…Что? Дети станут наркоманы?Да черт их, Господи, возьми!Смотрю я вниз как ветераныИ гопники, и хулиганыАвтобуса мудрят с дверьми…
О Индия!
О Индия, покрытая плащомПарчовой ткани полководца!О Индия, залитая дождем,Вдоль Ганга неглубокие болотца.Завоевателей исламских ятаган,Слоны, по бивням бьющие ушами,И табор возвратившихся цыган,Цыганок с голубыми волосами…О Индия! Ты с ляжками богинь,Проколотых пупков слепые очи.У Бога Кришны – множество святынь,А к Раме с Вишну очередь короче…И если я в курениях лежуС еврейкой шалой и чудесной,В тебя я, Индия, гляжуВ моей беспечности воскресной…Над Варанаси утренний туман,Костры сжигают загорелых трупов.О Родина пророков и цыган,Рабиндранатов и Юсупов…В кальсонах в пятнах неопрятный людСел в третий класс задрипанной дороги.А рядом на волах собой трясутБогини, свесив жирные их ноги…Старик в чалме витает над холмом,Богиню Кали в грязных тюрьмах славят.А от меня какую кость оставят,Чтобы боготворить ее потом?
* * *
Девицы с обильными телесамиМогут служить кормили-цами,Ангелами они не могут служитьТрудно им сквозь эфир парить.Девиц с обильными телесамиНадо пинать, награждать тумаками,Ибо тяжелый они материал,Пусть и не камень, и не минерал…
* * *
Я делил все, что подобает гению,Писал я в сутки по стихотворению.Порой число их доводил до трех,С еврейкой-девкой грех меня увлек…Еще был очарован гностиками,Еще был окружен чертями с хвостиками…Платон, его герой Сократ….Я был всей этой дикой шобле рад…
* * *
Вдруг мотоцикл, как зажигалка,Визжит в ночи, неумолим.И уши бы заткнуть, да жалкоРуки поднять, бороться с ним!Паяльной лампою туманнойСредь облаков горит луна.Пойду-ка душ приму я в ванной,Из холодильника винаНалью себе бокал. Вспотеет.И. Феста труд на полке взяв,Ну что там Гитлер уже смеет,На путче зубы обломав?В Ландсберге отсидев два года,Вернулся фюрер к РождествуНа выборах в Рейхстаг народаЛесть не достанется ему…Еще. Но к власти он стремится…У нас в Москве жутка жара…Египетская казнь все длится,Брать респираторы пора…
Родители
И все их разговоры о картошке,Их разговоры о картошке, мне,О потолке протекшем, о Сережке,О Сашке, пьяным умершем во сне…О тете Мусе, о погибшей Анне…Как бабочка я умирал от них.Их запах!!! Знаю, в Библии, в КоранеВсяк должен чтить родителей своих,Но непокорен ветхому Адаму,С сочувственной гримасой рта,Я буду помнить молодую маму,А не потом, которая не та…Отец святой и радиолюбитель,Отец придуманный и неживой,Который был физический родительТого, кто с нимбом жил над головой…
У Ново-Архангельского кладбища в Балашихе
Торговки мертвыми цветамиСтоят в рейтузах меж лотками,Штаны позорят их, смешны,Сменили бы они штаны…У кладбища, где крематорийСпокойно трубами дымит,Мы ждем печальных категорийА их нелепый внешний вид —Позорит жизнь, и смерть снижает.Скорее щеголять бы им,Одетым в камень из скрижалей,Одетым в погребальный дым,Чтоб животы их спрятать, ляжки,В дам из торговок превратить.Чтобы звались не Людки, Машки,Чтобы Изольдами им быть…Валькирии в очках подобна,Вот ты, страшна, немолода,Как памятник свежа загробный,Ну что ты стала здесь сюда!Вон! По домам или могилам,Балашихи окрестной дочь.И прихвати их всех, чтоб былоЗдесь чистым место! Пшли все прочь!
В крематории
И умер Фауст Ларионов,И второпях его сожгли.Нарушил несколько законов,В тюрьме его повесили…Или повесился наш Дима?Об том не зная, все мрачны,Мы там стояли нелюдимо,Нацболы: девки, пацаны…Был гроб ему предельно узок.От нижней челюсти волнаСпадала вниз тяжелым грузомНа воротник рубашки… наПониже галстук старомодный…Обряжен был тюрьме под стать,Поскольку сирота безродный,И все равно его сжигать…
Я – дьявол – отец твой…
Я – Дьявол – отец твой, мой маленький сын!Я нравлюсь тебе, о трусишка?!Остался, печальный, ты в мире одинО, мой ненаглядный сынишка!..Надеюсь, гвардейцы помогут тебе,Помогут тебе ветераны.Но жаль, что до бритвы на Вашей губеНе дожил я, мессир Богдан, и…Я за руку вел бы тебя не спросясь,Увлек бы тебя в направленьи,Со мной бы ты понял всю дикую вязьСей жизни, как Гитлер и Ленин…Однако, невидим, я рядом, Богдан,Мой маленький детка, Богдашка.Держись и крепись, будь с меня, великан,Я возле! Твой Дьявол-папашка!И эту уж руку Бог не разомкнет!..Держу я тебя – я надежный!Твой Папка летает как древний пилот,Как вирус ужасный и сложный…
