Атлантида

Воронин Дмитрий

— Артем, глянь в машине! — крикнул Олег, быстро обшаривая китель майора в поисках документов. Он действовал на автомате, как его учили в армии.

— Пусто, — вылез из машины Артем. — Только портфель.

— Машину и трупы в овраг!

Братва второй за день повторяла привычную операцию, пряча следы. На этот раз замаскировали получше.

— Все! Уходим!

Олег затоптал кровавые пятна на дороге, спрятал документы майора и его ствол и побежал к машине. Артем успел первым и уже залез на броню. Через минуту БРТ исчез за поворотом.

Следующий

раз они остановились в двух километрах от поста охраны. Перед тем, как проехать его, следовало избавиться от пленных полицаев. Ничего интересного они сказать уже не могли, а вот мешали здорово. Хмырь и его сообщник, понимая, что их ждет, пытались договориться, взывая к воровскому закону, но Артем, вытаскивавший главного полицая из машины, треснул ему по скуле и гаркнул:

— О законе и не вспоминай, падла! Не для тебя, ублюдка гитлеровского, он!

Через минуту оба гитлеровских прихвостня лежали в зарослях кустарника и перерезанными глотками. Братва не стала стрелять, справедливо опасаясь быть услышанными.

— Если на посту тормознут, что делать будем? Валить? — спросил Виктор.

— Да. Больше церемониться нет смысла. Немцы могли обнаружить пропажу мотоциклов, отряда полицаев и этого майора. Так что двумя больше, двумя меньше…

Олег положил на пол трофейный карабин, вытер руки о тряпку и глянул на кореша.

— Ясно. Идем с шумом.

— Ага.

Гестаповская форма теперь больше мешала. В ней хорошо ходить, фасонить, ну иногда пострелять из стационарных положений. А для активной работы она непригодна. К сожалению, другой нет. Так что придется пачкать и рвать эту, если мирно доехать до места не дадут.

Не дали. Мирно доехать и уйти не дали. Слишком уж много они нашумели за три часа в чужом времени. И засветились по самые небалуйся…

На посту охраны в этот раз было много народу. У будки стоял крытый грузовик «Opel-blitz» и мотоцикл с двумя солдатами. Чуть дальше — легковая машина «Kubelwagen» — немецкий вариант джипа. На комитет по встрече дорогих самозванцев это не походило. Но и случайным появление кортежа не назовешь.

Поняв, что сшибка неминуема, парни приготовили оружие.

— Первыми не начинаем, — говорил Олег. — Посмотрим, что они приготовили. Если все еще принимают за своих — поиграем. Если нет… играем, но по другим правилам.

— Не нравится мне грузовик, — проговорил Герман, деловито рассовывая гранаты по карманам. — Там человек двадцать может сидеть. Тогда весело будет.

— Грузовик в первую очередь. Гранатами. А потом как выйдет.

— Может первыми начать? — предложил Виктор. — Фактор внезапности на нашей стороне. Глядишь, и грузовик прихватим и тех, в машине положим.

— Не стоит. Может проскочим…

БТР подъезжал к шлагбауму, постепенно замедляя скорость. Парни заканчивали последние приготовления к бою, внимательно наблюдая за обстановкой…

…Между тем специально встречи никто не организовывал. Просто стечение обстоятельств свело в одном месте и БТР с братвой, и две группы немцев. И все это как назло

произошло на контрольном пункте. Возможно, будь у парней больше времени на размышление и не опасайся они потенциальной погони, встреча и прошла бы — кто знает? — мирно. Но взведенные последней схваткой и заряженные на действие, они готовились к бою. И на другой исход встречи не рассчитывали.

Специальная группа из районного отделения гестапо работала в прилегающих к Новодолгино деревнях второй день. Группа проверяла отправляемые в Германию партии рабочей силы и по возможности выявляла партизанскую агентуру, сидящую в населенных пунктах. Впрочем, эту задачу начальство ставило как второстепенную. Все же сил и возможностей у группы маловато. Тем не менее гауптштурмфюрер Вензель, его помощник унтершарфюрер Нойленг под охраной четырех солдат старательно просеивали местное население, проводя опросы и беседы. Впрочем, опросами и беседами это называли немцы. У местных было другое определение — допрос с пристрастием. И хотя кулаки в ход никто не пускал, люди от самого вида гестаповской формы бледнели и теряли самообладание.

Большая часть контингента — женщины. С ними работать особенно тяжело. Темные, забитые, малообразованные, они пугливо косились на свастику на рукаве, закатывали глаза и невнятно бормотали себе под нос. Нойленг, хорошо знавший русский язык, с трудом их понимал.

Хорошо хоть к группе прикрепили женщину. Унтершарфюрер Эльза Мангейм, только недавно приехавшая из Германии, немного знала русский язык и вообще была полезна в работе. Единственный недостаток, по мнению Вензеля, — ее красота. Не то чтобы он не любил красивых женщин, просто не хотел, чтобы личные симпатии как-то мешали работе.

Сведения о случаях нападения на немцев поступили к ним буквально перед выездом из Портягино, где они работали с утра. После обеда должны были привести группу отправляемых в Германию колхозников из соседней деревни. Но к назначенному сроку никто не пришел. Вензель, зная, что за ними послали отряд из местной полиции, опозданию не удивился. Щуцполицаям он не доверял. Подождав час, он решил сам заехать в Залескино.

Там и застал картину разгрома. Убитые полицаи лежали на обочине дороги. Их оружие исчезло. А в деревне не было ни одного человека. Решив, что здесь поработали партизаны, Вензель срочно связался с комендатурой и объяснил суть дела. Судя по реакции коменданта, тот решил устроить облаву.

Не став спорить с ним, Вензель приказал проехать к Липатовке, а заодно предупредить пост охраны на дороге о возможном появлении партизан.

На посту он застал машину из охранного батальона. Те разыскивали пропавшего майора из штаба расположенного в областном центре полка. И вновь прозвучала версия о нападении партизан. Как раз в этот момент к посту подъехала машина незнакомой конструкции с опознавательными знаками германской армии…

БТР медленно подъезжал к посту, теряя скорость, и в двух метрах от шлагбаума затормозил. Витя поставил машину так, чтобы его дверца оказалась напротив будки охраны, а грузовик впереди. Как раз под стволом пулемета.