Атласная змея
Шрифт:
— Вот наша дорога, — сказал охотник, — пойдемте!
— Но ведь там темно, как в печке, в которой нет огня! — возразил барон де Гриньи.
— Ничего, идите; я поведу вас с закрытыми глазами.
— Пойдемте, если вы этого хотите.
Они вошли; затем, по приказанию охотника, они слегка толкнули утес, который занял свое прежнее место и герметически закупорил вход в подземелье.
Тогда они очутились в полном мраке, но мрак этот был непродолжителен. Бержэ высек огонь и зажег факелы из свечного дерева.
Яркий свет озарил
— Здесь мы в безопасности, — смеясь, сказал охотник. — Хотя бы вся армия его британского величества погналась за нами в погоню, ей никогда не удалось бы нас разыскать; даже индейцы, эти тонкие ищейки, и те не нашли бы наших следов; один только я во всем свете знал это подземелье несколько минут тому назад. Теперь это знают пятеро, считая вас и ваших солдат.
— Оно, по-видимому, простирается довольно далеко, — сказал граф.
— Вы скоро будете в состоянии сами о том судить, господин Луи, потому что нам придется пройти всю главную галерею.
— Куда же тянется эта галерея и куда мы выйдем из этого подземелья?
— На самый берег реки; но теперь нам пока некуда спешить, а так как время близится к полудню, то не мешало бы, я думаю, перекусить чего-нибудь, а потом уже продолжать путешествие.
Разговаривая таким образом, они продолжали продвигаться вперед.
С каждым шагом подземелье постепенно расширялось, свод становился выше; они, наконец, вышли в довольно обширную залу круглой формы, из которой выходило несколько галерей.
Эта зала, по-видимому, была обитаема еще очень недавно. В одном углу валялось несколько штук мехов различных зверей; большой кусок лани и начатый медвежий окорок висели на стене залы; там и сям валялись разные мелкие предметы и даже нашелся запас топлива.
Подбросив дров в очаг, вырытый в центре залы, охотник поджег их и потушил факелы, свет которых был уже больше не нужен; свет проникал через невидимые трещины, дававшие воздух и в то же время пропускавшие достаточно света.
— Но, — сказал граф с беспокойством, — уверен ли ты, старина Бержэ, что никто другой, кроме тебя, не знает этого подземелья?
— Черт возьми! — отвечал канадец, спокойно продолжая заниматься своими кулинарными приготовлениями, — конечно, я в этом уверен.
— Но эта провизия, эти кожи, эти дрова?
— Все это, господин Луи, притащил сюда я сам, так как знал, что вам придется побывать в пещере.
— Это меня несколько успокаивает, а между тем…
— Между тем, вы все-таки беспокоитесь?
— Признаюсь… Несмотря на все мое уважение к твоим блестящим способностям, я…
— Господа, тех утесов, по которым мы лазили, боятся индейцы и ни за что на свете к ним не подойдут: они убеждены, что их посещают злые духи.
— Как, индейцы верят в привидения?
— В привидения, в призраки, — словом, во все, что хотите… это самые суеверные люди.
— А выход на реку?
— Этого выхода снаружи совсем даже и не заметно.
— Будь
— Тем более, что все готово; это самое лучшее, что мы можем сделать.
Пятеро мужчин уселись в кружок и с аппетитом принялись за простую, но питательную пищу, поставленную перед ними.
— Как вам удалось открыть вход в эту пещеру? — спросил барон, с завидным аппетитом уничтожая свою порцию.
— Произошло это очень просто и вот каким образом… Я не думаю, чтобы это вас особенно заинтересовало. Однажды, пять лет тому назад, я охотился с одним моим другом канадцем; случайности охоты завели нас в эту сторону во время погони за ланью. Раненое животное искало спасения между утесами. Не отступая перед трудностями пути, мы уже настигали его, когда вдруг ужасный рев раздался над моими ушами, и на месте нашей лани я увидел, не больше как в десяти шагах от меня, гигантского серого медведя, который, замечу вам, между прочим, считается самым страшным из всех зверей пустыни.
Я крикнул, желая предупредить моего спутника и посоветовать ему держаться настороже; к несчастью, было слишком поздно: медведь его заметил и кинулся на него. Охотник храбро ждал свирепого зверя и выстрелил в него в упор из своего ружья. Медведь издал ужасный рев.
Я спешил что было мочи к бедному моему товарищу; человек и хищник катались по земле, борясь не на жизнь, а на смерть… Я остановился на одну минуту, боясь убить моего друга вместо того, чтобы спасти его; затем я поднял ружье, прицелился и выстрелил. Медведь упал всей своей массой: пуля попала ему в глаз. Я бросился вперед. Друг мой, страшно изуродованный, лежал возле своего мертвого врага и бился в предсмертных судорогах. Он едва успел пожать мне руку и испустил последний вздох.
Бродя вокруг того места, где произошло это ужасное событие, я случайно натолкнулся на это подземелье; оно служило берлогой медведю и давно уже, как это доказывали всевозможные кости, лежавшие ворохом в этой самой зале, в которой мы находимся в настоящую минуту. Я похоронил моего друга при входе в подземелье. Когда я рыл его могилу, я случайно открыл странное свойство этого куска утеса, из которого кто-то как будто нарочно сделал дверь в пещеру.
Одного человека достаточно для того, чтобы сдвинуть его с места, и если я и потребовал недавно вашей помощи, то исключительно затем, чтобы скорей его сдвинуть.
Потом, расспрашивая вождей индейских племен, которые обыкновенно стоят лагерем в окрестностях, я убедился, что существование этого подземелья им совершенно неизвестно; кроме того, я узнал, что место, где находится это подземелье, считается нечистым. Вот вам и вся история, рассказать которую вы меня просили… как видите, все это очень просто.
— Да, но очень печально. Бедняга! При каких ужасных условиях ему пришлось расстаться с жизнью. Вероятно, вам и самому пришлось пережить тяжелую минуту?