Атомный экспресс
Шрифт:
– Какой именно будет конец у этой истории – сейчас сказать тяжело, – ответил Филин. – Но в том, что он обязательно будет – можете не сомневаться. – Он подумал и добавил: – Есть много вариантов. Например: террористы Уваров и Вацура погибают в момент очередного обстрела омоновцами поезда, но похищенные в институте изотопы бесследно исчезают. Или, скажем, такой: почувствовав, что дело проиграно, преступники останавливают поезд посреди пустыни, поджигают цистерны с бензином, а сами кончают жизнь самоубийством. Нормально?
– Ничего, – согласился Влад. – Только цистерны сжигать необязательно. Это надуманно. Искусственная драматизация обстановки.
Филин улыбался. Ему нравилось разговаривать с Владом.
– Ладно, – сказал он, вставая с дивана. – Подумаем. А пока выздоравливайте!
Он вышел в коридор и, посмотрев по сторонам, тотчас вскинул брови вверх.
– Дамы и господа! Прошу всех вернуться в свои купе.
Я был в двух шагах от Влада и, пользуясь тем, что Филин стоял ко мне спиной, шепнул:
– Ты как?
– Спасибо, прекрасно, – ответил Влад.
– Надо бежать, Влад. Филин не шутит. Рано или поздно нас с тобой прикончат.
– Как бежать? Куда?
– Срывать стоп-кран и бежать, – упрямо повторил я. – Мы и девчонки. Больше некому…
Я не успел договорить, так как Филин круто повернулся ко мне и опустил руку на плечо.
– Эта команда касается всех, – сказал он.
– Это мое купе, – ответил я, оправдывая свою задержку.
– Займите третье. Оно свободное, – сказал Филин.
В общем, Влад должен был меня понять. Я хотел сказать, что, кроме девчонок, в вагоне больше некому доверять, и предлагал выкинуться из вагона вчетвером. Эта идея родилась у меня в голове спонтанно, она, как локомотив, тащила за собой огромное количество вопросов и проблем, но решать их было необходимо.
Мила, в отличие от юных подруг, не сразу выполнила приказание Филина. Она пялилась на меня сквозь свои непроницаемые очки, как черепаха Тортилла на золотой ключик. Взгляд был настолько откровенным, что я не мог не отреагировать на него и, склонив голову, выдал:
– Мое почтение, мадам!
Она ничего не ответила на это идиотское приветствие и, увидев, что я танком пру на нее, зашла в купе, освободив мне проход. Я разминулся с сержантом, который подозрительно осмотрел меня с ног до головы, и поравнялся с купе Милы.
Только крепкие нервы удержали меня на месте и не позволили пуститься галопом по коридору. Мила, поджидавшая меня за перегородкой, сделала молниеносное движение рукой, словно снизу, наотмашь, била меня ножом. Ее рука коснулась моей руки, и я почувствовал в пальцах клочок бумаги. Не останавливаясь, я прошел дальше, открыл дверь третьего купе и зашел внутрь. Там я разжал ладонь и поднес к глазам маленький листок, размером со спичечный коробок. Очень мягким, скорее всего косметическим, коричневым карандашом там было написано: «НАМ НАДО ОБЪЯСНИТЬСЯ. СИМУЛИРУЙТЕ ПОЧЕЧНЫЕ КОЛИКИ И ПОПРОСИТЕ ВРАЧА».
Вот тебе на! Странная Мила родила идею и хочет объясниться. Но почему со мной? И как я должен симулировать почечные колики? А что это такое вообще? Где почки находятся?
Некоторое время я машинально вскрывал маленькие вакуумные упаковки с дорожной снедью и уплетал бутерброды с копченой колбасой и сырные кубики, гадая, что умного может сказать мне Мила и чем обернется для меня неумелая симуляция.
Занятый едой и прогнозированием, я не сразу услышал голос Филина. Он ходил по коридору из стороны в сторону и безрадостным голосом говорил:
– Подполковник? Вас что, уже разжаловали?… А-а, так вы не тот, вы другой! А где
Для симуляции время было неудачное. Филин, занятый разговором, не стал бы разбираться с моими стонами и поручил бы сержанту заткнуть мне рот. А может быть, он бы великодушно разрешил Миле пройти ко мне. Откровенно говоря, мне нужен был повод, чтобы перенести встречу с Милой на неопределенное время. Она была странной до чудачества, и мне не хотелось рисковать ради того, чтобы послушать ее бредни. Куда важнее было переговорить с Владом и внушить ему, что цистерны с бензином, от которых он все никак не мог оторваться, намного дешевле жизни.
– …Слушайте меня, подполковник! – говорил Филин. – Ваша сторона бездумно растратила лимит доверия. Поэтому наше общение с вами будет крайне лаконичным и жестким. У нас изменились планы. Заправленный локомотив должен стоять на путях не перед Казанджиком, а перед Кизыл-Арватом. Он должен стоять там уже через час. Если вы этого не сделаете, нам придется постепенно избавляться от заложников.
Разговор Филина с руководителем операции затягивался. Можно было воспользоваться моментом и попытаться связаться с девчонками. Купе Регины соседствовало с купе Влада, и при желании они могли расковырять ножом щель под перегородкой и обменяться записками. Я мог бы сделать вид, что иду в туалет, и подкинуть Регине или Лесе какое-нибудь воззвание, но вся проблема заключалась в том, что сержант пропускал только в туалет с выломанной дверью, который находился в моей стороне.
Я вскочил с дивана и принялся ходить по купе, как зверь по тесной клетке, – два шага в одну сторону, два шага в другую. Жажда действий охватила меня всего. Ранение Влада и очень убедительный рассказ Филина о нашей ближайшей перспективе словно пробудили меня от спячки. Период любопытного созерцания закончился. Этот приятной наружности и интеллигентный с виду человек с фамилией Филин церемониться с нами не будет. Он пошел ва-банк, угнав железнодорожный состав, и явная абсурдность этого решения лишь подтверждала его авантюрно-безумный характер.
Даже если учесть, что в кабине машиниста локомотива находятся два террориста, то, значит, всего их пятеро. А в нашем вагоне их лишь трое! Только лишь трое! Для Влада, умеющего раскидывать врагов охапками, выкинуть этих полусумасшедших мямликов из окна вагона – привычное и приятное занятие. А если к нему приплюсовать мое страстное желание отполировать морды террористов песком, да неуемную энергичность Джонсона, да мстительное бесстрашие девчонок – сила получится впечатляющая.
Я выглянул в коридор. Филин продолжал двигаться, высоко подняв руку с телефоном. Он хмурился, качал головой – переговоры шли трудно. Сержант, поставив ногу на откидной стульчик и опершись о колено, стоял ко мне спиной и прислушивался к разговору. Улучив момент, когда Филин высоко поднимет лицо, я мог бы незаметно перейти в соседнее купе, а оттуда, словно прячась за деревьями, – в следующее и так добраться до Влада. Конечно, риск был велик, но я успокаивал себя тем, что двум главным фигурам – мне и Владу – террористы постараются пока не причинять вреда. Мы должны были, словно непальская царевна, изредка появляться в окне, изображая главарей террористов, а для этого как минимум надо быть живым.