Атомный спецназ
Шрифт:
— Круг, стоять в кругу! — Рустам поднялся во весь рост, распростер руки, пытаясь своим видом остановить паникеров и хоть как-то организовать круговую оборону. Спецы напирали. Абаев поднял автомат и, не целясь, от пояса, длинной, растянутой очередью разрядил его в направлении противника. Не опуская взгляда, Рустам отстегнул магазин, и он, не удерживаемый пальцами, шлепнулся на землю. На его место со щелчком встал новый.
«Аллах акбар!» — Абаев уже собрался подбодрить себя криком, когда прилетевший из-за деревьев ВОГ ударил в разгрузку. Взрыв швырнул Рустама на землю, отупляющая боль в одно мгновение заполнила
— Амир ранен! — появившиеся из-за спины телохранители Абу-Муслим Акаев и Алан Лаудаев, подхватив своего командира под мышки, потащили его вверх под укрытие бревна, дававшего хоть какую-то защиту.
— Брата, — с трудом шевеля губами, потребовал Рустам, — позовите брата.
Алан Лаудаев посмотрел за спину, поманил кого-то рукой.
— Я здесь, брат, я здесь! — Ваха склонился, прижался к окровавленному, изувеченному телу.
— Тебе надо уходить! Уходи, брат, уходи! — смертельно раненный Рустам Абаев держал за руку своего младшего братишку — семнадцатилетнего Ваху.
— Нет, нет! — запротестовал тот. — Я с тобой! Нет! — Ваха чувствовал, как слезы наполняют глаза, но крепился, чтобы не огорчать брата.
— Забираете его и уходите, — Рустам поднял глаза на своих телохранителей. — Скорее, иначе… — на миг он опять задохнулся болью, — будет поздно.
— Мы заберем и тебя, — решительно воспротивился такому приказу Абу-Муслим.
— К чему живым погибать из-за мертвых? — Рустам скосил глаза на свою грудь и живот, из многочисленных рваных дыр торчали окровавленные внутренности.
— Мы все равно заберем тебя! — Абу-Муслим был непреклонен.
— Заберете, — не стал спорить Абаев. — Потом… Вернетесь… И заберете… А сейчас быстрее, уходите… приказываю… Я умру героем, — Рустам вцепился пальцами в рубчатую рубашку гранаты.
— Пошли, — понимающе кивнув, Абу-Муслим потянул за рукав сопротивляющегося Ваху.
— Куда? — Алан Лаудаев судорожно сглотнул.
— Наверх, только наверх, русских не могло остаться там много. Прорвемся.
— Должны, — чувствуя нарастающую дрожь, идущую по всему телу, согласился Алан. Схватив Ваху, телохранители главаря банды пошли на прорыв.
Трясущимися руками положив гранату на свою окровавленную грудь, Рустам Абаев стал ждать. Теперь, очутившись на пороге смерти, он понял, что сама смерть его уже не страшит, терзавшая боль оказалась сильнее. Смерть… Что смерть… лишь бы она пришла скорее. Но он не мог просто взять и умереть. Он должен уйти героем. Послышавшиеся шаги согрели радостью его душу, и пусть русских кафиров, вышедших на него, оказалось всего двое… Рустам потянул гранатное кольцо давно продетым в него пальцем и не смог сдвинуть ни на миллиметр. Он потянул снова, вложив в это движение последние силы, и вновь неудачно. Сжав зубы, Рустам рванул, граната вырвалась из ослабевшей ладони левой руки, а кольцо не сдвинулось с места, оно словно замерзло в первоначальном положении. Рустам попробовал ухватить липкую от крови лимонку, но кожа омертвевших пальцев даже не ощутила ее ребристой поверхности. Все оказалось напрасно. Абидов скосил глаза на подошедших. Появившийся первым русский повернул ствол в его сторону,
— Добей! — прошипел Абаев.
Стоявший над ним русский сплюнул в траву.
— Сам сдохнешь! — и еще раз плюнув под ноги, пошел прочь. Рустам захрипел, не в силах даже стонать от все усиливавшейся боли. Хотелось плакать, но даже на слезы не хватило сил.
Уже отойдя метров на десять, русский неожиданно развернулся, и тело Абаева перечеркнула идущая от ног до головы строка пуль. Боли от их попадания Рустам уже не почувствовал.
Все сложилось намного удачнее, чем думалось. Обозленные потерями, успешно прижав к земле тыловую тройку и увлекшись атакой на подгруппу Маркитанова, «чехи» совершенно забыли о прикрытии с тыла. Одновременный огонь из всех стволов поставил точку в существовании банды. Вопли, завывания, взывания к Аллаху пропали втуне. В десять минут все оказалось кончено. Выстрелы стихли. Выставив охранение, разведчики начали оказывать первую медицинскую помощь раненым. Снесли и уложили рядом убитых.
— Фешника нашли? — разорвав зубами упаковку индивидуального перевязочного пакета, отрешенно уточнил сидевший на земле прапорщик.
Кто-то из спецназовцев отрицательно покачал головой. Маркитанов зло выругался и тут же потребовал от сидевших неподалеку бойцов:
— Поищите лучше, не успели же они его прикопать.
И без того уставшие бойцы начали подниматься, но их остановил жест появившегося из глубины базы группника — «сидите».
— Живой он, Вениаминыч, — капитан подошел к бинтующему ногу Маркитанову. — Ушел, сука. Один ушел…
— Как же так? — бинт выпал из ослабевших пальцев.
— Вот так. Оттащил пленного подальше. Узнал, что хотел. И ушел… — Группник на пару секунд замолчал. — Кинул он нас. А мы тут… как бы знать, хоть бы по рации сказал, падла… — Синицын в отчаянии махнул рукой. В его глазах заблестели слезы.
— Получается, мы ребят зря положили? — Дмитрий устало вытер окровавленной рукой выступивший на лбу пот.
— Нет, не зря, — в голосе группника появилась твердая уверенность, — вон сколько гадов грохнули. Сполна заплатили, сволочи!
Дмитрий поднял взгляд — куда ни посмотри, всюду лежали трупы убитых ваххабитов.
— Не зря, — как эхо повторил он, но на душе почему по-прежнему лежала горечь. Ощущение предательства давило душу. Легкий ветерок бил в лицо. Хотелось пить.
— А где агент? — неожиданно вспомнил заместитель командира группы.
Никто не ответил. Он огляделся по сторонам и, не найдя прибежавшего к ним чеченца, спросил громче:
— Зверев, где хренов агент? — «Уж не срулил ли он вместе с фешником?» — забилась в голове настойчивая мысль.
— Да грохнули его, — довольно беззаботно отозвался Зверев. Маркитанов вздрогнул, холодея от нехорошей мысли.
— Кто грохнул? Мы? Ты?
— Да снайпер его шлепнул. — И чтобы отмести от себя всяческие подозрения: — «Чеховский», высунулся он и схлопотал.
— Где труп? — не отставал прапорщик.