Авантюрист и любовник Сидней Рейли
Шрифт:
Но еще больший удар ждал меня вечером того же дня, когда из Варшавы позвонил ближайший помощник Савинкова по руководству «Национальным союзом» и сообщил, что Борис благополучно добрался до Польши и в данный момент нелегально пересекает границу с Россией!
— Это провокация! — крикнул я, но в трубке уже послышались короткие гудки.
Через несколько дней, в августе 1924-го, в «Известиях» появилось сообщение, которого я ждал и боялся:
«В двадцатых числах августа на территории Советской России органами ОГПУ был задержан Борис Викторович Савинков, один из самых непримиримых и
А еще через несколько месяцев — короткая информация в «Таймсе»:
«7 мая 1925 года в Москве покончил с собой видный деятель антисоветского движения Борис Савинков… В ожидании расстрела, назначенного ему судом, он содержался во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянской площади… Воспользовавшись отсутствием оконной решетки в комнате, где он находился по возвращении с прогулки, Борис Савинков выбросился из окна и разбился насмерть…»
Интересно, что это за тюрьма без решеток на окнах?!
Бориса нет. Но я продолжу начатое им дело! Я жизнь свою положу, чтобы стереть с лица земли красную сволочь!»
— Таким образом, я пришел к выводу, что в новых условиях мы должны отказаться от идеи массовых вооруженных восстаний и террористических актов и перейти к более действенной пропаганде, — закончил Вадим и внимательно оглядел всех собравшихся в офисе Владимира Орлова, русского белоэмигранта, бывшего следователя по особо важным делам при департаменте полиции Петербурга, открывшего в Берлине разведывательную фирму.
— Да уж, — усмехнулся помощник Орлова, сын царского сенатора Алексей Бельгардт. — Что касается пропаганды — тут нам следует поучиться у большевиков. Здорово у них это получается — подлоги и подтасовка фактов…
— И тем не менее, — строго возразил Орлов, — их методы оказываются весьма действенными… Их пропаганда в глазах пролетариев весьма заманчива. Посмотрите, что делается: рабочие передают большевистские газеты из рук в руки, они слепо верят всему, о чем там говорится, они заразились новыми идеями, чего доброго, скоро и впрямь революционная эпидемия охватит весь мир… Я полностью согласен с господином Железным…
— Это хорошо, — важно кивнул Вадим. — Но мы с вами имеем в виду совершенно разную пропаганду…
— То есть? — не понял Орлов.
— Объясняю. Меня волнует то, что зарубежные партнеры — Англия, Франция, Германия и даже Польша — охладели к нашим проблемам… Увы, Советы признаны как государство…
— Это естественно, — нетерпеливо перебил Вадима Бельгардт. — Это совершенно закономерно. Надо свыкнуться с горькой правдой. Тогда, в семнадцатом, восемнадцатом и даже девятнадцатом, Советы представляли реальную опасность для всего мира… Как гниль на яблоке, которая, если ее не уничтожить вовремя, охватит весь плод… Тогда нам помогали. Теперь же выяснилось, что красная зараза локализовалась лишь на территории одной страны, и наши друзья просто махнули на Россию рукой. Более того, страны Антанты пошли даже на экономические и торговые соглашения с Советами. Верить им нельзя: наша родина — это наше горе… личное…
— Ах, молодой человек, — сокрушенно покачал головой Вадим. — До чего
Бельгардт закинул ногу на ногу и принял вид оскорбленной добродетели.
— Итак, — продолжал Железный, — мысль моя такова: мы должны дискредитировать не просто Советы, но сам коммунизм в глазах мировой общественности. Таким образом мы снова вызовем всплеск интереса международных политических и финансовых кругов к своим проблемам. Мы напомним о реальной опасности красной заразы, показав ее масштабы и возможности. Тогда правительства крупных держав нами снова заинтересуются. Мы получим так необходимую нам помощь. Но воспользуемся ею не так бездарно, как в прошедшие годы…
— Резонно, — заметил Орлов.
— Ну и как вы собираетесь воплотить все это в жизнь? — иронически спросил Бельгардт. — Может быть, поймаем одного промышленника и растолкуем ему, как велика опасность коммунистических партий? А может, под видом коммунистов совершим какой-нибудь акт?
— Вот именно, — кивнул Вадим, словно не заметив иронии. — Мы совершим акт именно под видом коммунистов.
— Но каким образом? — растерялся Орлов. — Наденем кожаные тужурки и пройдемся по Берлину с маузерами?
Вадим тонко улыбнулся.
— Зачем же — тужурки? Мы сделаем изящнее… Вы знаете, что Англия теперь накануне парламентских выборов. Пока лидируют лейбористы… Естественно, консерваторам это очень не нравится. Мы только сыграем им на руку, если под видом Коминтерна обратимся к ЦК коммунистов Британского королевства с призывом активизировать свои действия…
Бельгардт, забыв про обиду, подался вперед. Вадим заметил это движение.
— О, молодой человек, вы, кажется, уже уловили мою идею…
— Да! — горячо воскликнул Алексей. — Тогда в прессе поднимется шумиха, лейбористы проиграют, а консерваторы, всерьез обеспокоенные новой акцией Советов, пересмотрят свое отношение к России на правительственном уровне.
— И с их помощью мы выиграем войну! — подхватил Орлов. Все рассмеялись.
— Нет, это гениально! — захлебывался от восторга Бельгардт. — Позвольте мне пожать вашу руку, господин Железный!
И только молчавший все это время офицер Жемчужников вдруг криво ухмыльнулся.
— Вам не нравится? — высокомерно спросил его Вадим. — Но, милый мой, теперь все средства хороши, даже подлог… С волками жить — по-волчьи выть…
— Интересно, — не обращая внимания на слова Железного, сказал Жемчужников. — Кто нам оплатит это предприятие? Согласитесь, расходы предстоят немалые: изготовление коминтерновских бланков, печатание, оплата издателям газет, которые это опубликуют…
— Не беспокойтесь, господин офицер, — ледяным тоном отозвался Вадим. — Здесь тоже все продумано. Слава Богу, еще есть люди, готовые субсидировать нашу деятельность. Мой лондонский приятель, господин Дюкс, в свое время познакомил меня с членом палаты общин консервативного правительства господином Миддлом. Последний берет на себя все расходы…