АвиаАрхив 2008 01
Шрифт:
НАТО отреагировало на появление Ту-134, присвоив ему свое кодовое имя Cristi («Кристи»).
Благодарность потомков — останки Ту- 124А (СССР — 45075) — первого прототипа Ту-134
Второй опытный Ту-134 СССР — 45076 «Дублер», вмещавший уже 64 пассажира и построенный в Харькове, взлетел 8 сентября 1964 г. Внешне самолет отличался от предшественника удлиненным на 500 мм фюзеляжем. На
«Биография» Ту-134 тесно переплетена с вооруженными силами Советского Союза. ВВС не только участвовали в разработке технических требований к авиалайнеру, но и по сей день эксплуатируют его. Между руководством ОКБ А.Н. Туполева и НИИ ВВС давно сложились доверительные отношения, укреплявшиеся не только в ходе государственных испытаний военных, но и пассажирских самолетов. Так было, когда институт давал путевку в жизнь самолетам Ту-104, Ту-114 и Ту-124, Но в ходе испытаний Ту-134, что называется «коса нашла на камень».
Передачу «Дублера» на государственные испытания запланировали в конце марта 1965 года, но в «биографию» машины вклинился очередной авиационно-космический салон в Париже. Из-за этого и последовавших доработок передача самолета в НИИ ВВС затянулась более чем на полгода.
18 декабря 1965 года, через шесть месяцев после завершения работы авиационно-космического салона в Париже, «Дублер» передали на государственные испытания в 4-е управление НИИ ВВС, находящееся в подмосковной Чкаловской. На самолете стояли двигатели Д-20П-125, сохранилось прежнее, как у предшественника горизонтальное оперение. В первом же испытательном полете с аэродрома Чкаловская 14 января 1966 года (на 89 полете) произошла катастрофа, унесшая жизни восьми человек, включая летчиков-испытателей В. М. Евсеева (командир корабля) и Ю. И. Рогачева, штурмана-испытателя В Л. Малыгина.
Военные тогда возложили вину на изготовителей, обвинив их в предоставлении на государственные испытания «сырой» машины. Промышленники не согласились и, проведя расследование, пришли к выводу, что виноват экипаж НИИ ВВС…
Чтобы понять причины трагедии, для начала обратимся к воспоминаниям Л.Л. Селякова «История авиации в записках авиаконструктора», опубликованных в 2001 году тиражом 500 экземпляров.
«Причина катастрофы, — писал Леонид Леонидович, — грубейшее нарушение экипажем всех имеющихся наставлений и инструкций по проведению испытательных полетов новой авиационной техники. По имеющимся положениям, да и по логике, испытания необходимо проводить, начиная с уже изученных, малых режимов, постепенно переходя к максимальным, а тем более мало или совсем неизученным.
В данном полете экипаж самолета Ту-134, закончив режим испытания элеронного управления и, доведя самолет до предельного числа М=0,86, решил сократить время на подготовку к следующему режиму и, не погасив скорость, приступил к выполнению очередного совершенно нового режима. Командир отклонил на режиме М=0,86 полностью руль направления на 25 градусов…
На самолете, начиная с М=0,84, четко проявлялась обратная реакция по крену на действия руля направления. Самолет резко накренился, летчик, будучи совершенно незнаком с этим явлением, усугубил крен, и самолет, войдя в крутое
По мнению специалистов ОКБ Туполева, командир корабля, он же ведущий летчик-испытатель, до этого не имел опыта полетов на тяжелых транспортных машинах с бустерным управлением. На самолетах Ту-104, Ту-124, Ан-12 они отсутствуют, благодаря чему на околозвуковых скоростях полета отклонение руля направления на максимальные углы из-за огромных усилий на командные органы управления было невозможно. На Ту-134 в канале курса стоял необратимый гидроусилитель с демпфером рыскания, исключавшим «голландский шаг» и улучшавшим путевую устойчивость машины. Этот бустер и сыграл свою роковую роль в том полете, адекватно отреагировав на дачу ноги летчиком.
Однако по воспоминаниям участника испытаний Ту-134, ведущего специалиста НИИ ВВС, доктора технических наук полковника П С. Лешакова, события развивались следующим образом:
«До начала государственных испытаний, рассказывал Павел Семенович, — летчики НИИ ВВС в процессе приемки машины выполнили несколько полетов в Жуковском на летно-испытательной и доводочной базе ОКБ Туполева.
В первом же полете с аэродрома НИИ ВВС предполагалось снять характеристики устойчивости и управляемости машины. Экипаж начал выполнять площадки на высоте 5000 м, затем — 8000 м, а крайнюю — на 10 000 м. Приступив к режиму, завершавшему полетное задание, командир произнес в эфир последние слова «Руль…» и далее что-то непонятное.
Самолет, находившийся на высоте 10 000 м, перешел в резкое снижение и упал на одну из деревень в районе Киржача. Правда, упал удачно, на край пруда, не задев жилые дома, здание школы, где в тот момент находилось около пятидесяти учеников.
Позже посчитали, что командир сознательно уводил тяжелую машину, спасая мирных жителей.
На месте трагедии нашли самописцы. Когда специалисты НИИ ВВС вернулись с места трагедии, то начальник филиала института генерал А.Г. Терентьев, предложил не откладывать до завтра, а проявить осциллографические ленты и хотя бы понять, что же произошло. Но самый важный их участок оказался засвеченным.
В те годы не было магнитных накопителей информации, и необходимые данные записывались, а точнее царапались на фотопленке самописца К-3-63. К слову сказать, этот самописец был разработан вскоре после войны на Опытном заводе НИИ ВВС и после доработки на одном из предприятий Ленинграда выпускался большими партиями. К-3-63 и сегодня можно увидеть на самолетах в качестве средства регистрации параметров полета в аварийной ситуации.
Тогда решили вскрыть самописец К-3-63. Было около двух часов ночи. Но и там записей не было. Оказалось, К-3-63 не был заряжен. Заводские специалисты при сдаче машины в НИИ ВВС почему-то этим пренебрегли, а сотрудники НИИ ВВС не проверили. Так расследование трагедии началось при практически полном отсутствии объективной информации.
Когда во второй половине того же дня сообщили об этом комиссии, то представители фирмы Туполева, чтобы спасти честь мундира, подняли сильную бучу, обвинив летчиков в нарушении программы испытаний, а институт — в умышленном скрытии информации. Но эта «версия» просуществовала недолго. Летчики-испытатели, работавшие в комиссии, пристыдили идеологов этой, по сути оскорбительной версии.
Тогда представители ММЗ «Опыт» выдвинули совместно с ЦАГИ предположение, что самолет столкнулся с землей целым и невредимым, а его герметичный фюзеляж взорвался.