Авиатор: назад в СССР 11
Шрифт:
Когда разговор между нами свёлся к воспоминаниям о еде, выпивке и природе, я сосредоточился на разговоре Ани и Веры.
— А ты, девочка, не промах. Быстро Серёжу подкараулила и охмурила, — сказала Аня.
— Ты не права. Мы с ним встретились случайно.
— Ну, конечно. Сколько ты выдержала, прежде чем перед ним ножки раздвинуть? — продолжала наседать Аня.
— Дольше, чем ты перед… напомни, как зовут отца твоего ребёнка? Или уже не помнишь?
— Это не твоё дело.
— Конечно, не
— Потому что он совершил ошибку, женившись на тебе. Ты случайно оказалась на его пути. Папенькина дочка, которая не знает жизни…
— А ты знаешь? — перебила её Вера.
— Знаю. Опыт большой.
— Но печальный.
За спиной возникла пауза. Я повернул голову и увидел, как Аня залпом выпила бокал сока, а потом ещё и шампанского.
— Что ты для него сделала? Что ты ему можешь дать? — спросила Краснова.
— Дать? Мы любим друг друга, Аня. Он — мой муж, а я его жена. Прими уже это. И живи дальше.
На этом их разговор закончился. Вера вышла из зала, а Аня отвлеклась на группу дипломатов. Я направился за женой и был уже в паре шагов от неё, как меня аккуратно подхватил под руку незнакомый мне человек со стрижкой-площадка.
— Вы Родин? — произнёс он грубым голосом.
Такое ощущение, что я сейчас встретился с героем одной из частей фильма «Рокки». Такой же квадратный с холодным взглядом. Карикатурный советский человек, которого именно так рисовала западная пропаганда.
— Я. Что случилось?
— С вами хотят поговорить важные люди. Идём, — ответил прообраз Драго.
— Извините, но я сейчас занят.
Я обернулся, чтобы найти жену. Она что-то спрашивала у охранника, и тот показал ей на один из коридоров.
— Серёжа, она пошла носик попудрить, — подошла ко мне Аня. — Не волнуйся. Я не дам ей уйти.
— Звучит обнадёживающе. Рядом с гардеробом и подожду, — ответил я и собрался продолжить поход за Верой.
Здоровяк вновь остановил меня, крепко схватив за локоть, настаивая на своём. Однако сначала моя жена, а потом уже разговор с важными людьми.
— Он подойдёт через 3 минуты Михаил, — сказала Краснова.
Посланник важных людей отпустил меня и ушёл.
— Ань, я рад тебя видеть, но почему ты всегда появляешься так внезапно и в неподходящий момент?
— Честно рад видеть?
Из всей фразы, она только первую часть запомнила. Вроде обидеть её не хочется. Всё же, девушка сильно постаралась, чтобы протащить в печать статью про Афганистан. Само собой, ей помогли ребята из Комитета, но это не уменьшает Аниных заслуг.
— Честно. Я тебе должен сказать спасибо от всех «афганцев» за статью.
— Всё это было ради тебя…
— Причём здесь я? Ты сделала великое дело для многих ребят.
Аня промолчала. Видно было, что она неловко себя чувствует.
— Я сделала это, потому что люблю тебя. Не могу идти против разума и сердца.
Она вновь замолчала и шагнула ко мне. Не знаю, что она собралась сделать сейчас в столь людном и статусном месте. Но даже сознание реципиента отталкивало Краснову.
— Прости. Мне кажется, никогда уже не будет подходящего момента для нашей встречи, — улыбнулась она и это была искренняя улыбка. — Ты извини. Я не хотела вам с Верой мешать. Просто хочу знать, ты счастлив?
В уголках зелёных глазах появилась влага. Такое ощущение, что она прощается со мной навсегда. И Аню по-хорошему жаль.
Может, она до сих пор любит Сергея Родина. Не появись я, и они были бы счастливы. Краснова бы не стала матерью-одиночкой, а жила с любимым человеком. Наверное, так оно и было в другой реальности. Той, из которой я прибыл сюда. А её любимый исчез.
— Да, счастлив. И очень люблю свою жену. Пообещай мне, что не будешь её обижать и цепляться к ней?
— Хорошо, — вздохнув, произнесла журналистка.
Аня кивнула, поправила мне галстук и пошла к Вере. А такое ощущение, что из моей жизни. Главное, что в голове я больше не слышу возражений памяти реципиента. Он тоже сделал выбор в пользу Веры.
Я нашёл взглядом Михаила и подошёл к нему. Он сопроводил меня к представителям советской делегации.
Её представители не держались вместе, как это было на награждении. Русов что-то обсуждая с немцами, и выпил с ними рюмку водки.
— Алексей Анатольевич, вот Родин, — представил он меня Чубову.
Герой Труда взял бокал шампанского и подошёл к нам ближе.
— Миша, спасибо, — отпустил подчинённого секретарь ЦК КПСС и пожал мне руку. — Рад с вами познакомиться.
Начинаю догадываться, кто передо мной. Глаза, статный вид, подходящее имя с должностью — явные признаки того, что это отец Егора Алексеевича.
— Я тоже.
Секретарь партии предложил мне взять напиток и отойти с ним в сторону.
— Вы очень молоды и уже добились такого успеха. Мне приятно осознавать, что нашей страной скоро будут управлять такие энергичные люди, как вы.
— Прошу прощения, но я не стремлюсь в руководство страны. Мой долг испытывать авиационную технику.
— И я наслышан, что в этом у вас большое будущее, — улыбнулся Чубов и поднял бокал. — За будущее!
— За будущее, — повторил я и выпил сок вместе с партийным деятелем.
— Вижу, вы не пьёте?
— Нет. Здоровый образ жизни.
— Это хорошо. Тогда давайте закончим с прелюдиями и послушаем, что вы мне скажете о вашем видении реформ в армии и авиации.
— Они не нужны. Надо развивать промышленность, вести разработки и внедрять новые образцы.