Автобиография
Шрифт:
Несмотря на молодость Сайт, я никогда не боялась, уезжая надолго, оставлять с ней Розалинду. Она была в высшей степени разумна: всегда вызовет нужного врача, если понадобится, свозит ребенка в больницу, выяснит, что его беспокоит, справится с любой неожиданностью. Голова у нее неизменно оставалась на месте. Пользуясь старомодным словом, у Сайт было призвание.
Окончив «Тайну Мельницы», я вздохнула с облегчением. Рождалась эта книга трудно, и я считала, что написана она неровно. Но вот рукопись лежала передо мной — с дядюшкой Томом Кобли, сэром Юстасом Педлером и прочими персонажами. В «Бодли Хед» к ней отнеслись прохладно — мямлили что-то по поводу того, что это, мол, не чистый детектив, как «Убийство на поле для гольфа», но в конце концов
Именно тогда стала заметна некоторая перемена в их отношении ко мне. С тех пор как, наивная и невежественная в издательских делах, я принесла им свою первую книгу, я кое-чему научилась. Я не была столь глупа, как казалось, быть может, некоторым, и многое узнала об авторских правах и издательских обычаях, в частности из журнала, выпускавшегося Сообществом писателей. Я поняла, например, что, подписывая договор, нужно проявлять большую осторожность, особенно если имеешь дело с определенными издателями, что существует масса уловок, при помощи которых они обманывают автора. Вооружившись этими знаниями, я составила некий план.
Незадолго до выхода в свет «Тайны Мельницы» издательство «Бодли Хед» обратилось ко мне с предложением аннулировать прежний договор и заключить новый, тоже на пять книг. Условия его будут намного выгодней. Я вежливо поблагодарила и сказала, что должна подумать, а затем отказалась без каких бы то ни было объяснений. Я считала, что они не совсем честно обошлись с молодым автором, воспользовавшись его неосведомленностью и горячим желанием напечататься. Я не собиралась с ними из-за этого ссориться теперь — сама виновата: всякий, кто не разузнает заранее, каковы справедливые нормы оплаты труда, им выполняемого, рискует попасть впросак. С другой стороны, следовало ли мне, руководствуясь обретенной «мудростью», отказываться от возможности опубликовать у них новый роман? Пожалуй, нет. Я напечатаю книгу на предложенных ими условиях, но долгосрочный контракт на большее количество книг подписывать не стану. Если однажды вы доверились кому-то и этот кто-то не оправдал ваших ожиданий, больше вы ему не доверитесь. Это подсказывает обыкновенный здравый смысл. Я хотела, чтобы действующий договор был скорее выполнен, после чего намеревалась подыскать другого издателя. Мне нужен был, как я считала, и литературный агент.
К тому времени я получила запрос из налоговой инспекции. Они требовали отчета о моих литературных доходах. Это немало меня удивило: никогда не рассматривала гонорары как доход. Единственный доход, которым я располагаю, это сто фунтов годовых с двух тысяч, вложенных в облигации военного займа. Да, это им известно, был ответ, но их интересуют и суммы, полученные мною за публикацию книг. Я объяснила, что это не постоянный доход — просто я случайно написала три книги, так же, как прежде иногда писала рассказы или стихи. Я не писательница, не собираюсь заниматься этим всю жизнь. Я полагала, что это называется — мне на ум пришел слышанный где-то оборот — «случайным заработком». Они возразили, что я, несомненно, уже являюсь признанной писательницей, пусть пока это не приносит мне слишком больших доходов. Им нужен отчет. К сожалению, отчета я представить не могла — не сохранила гонорарных счетов, которые мне посылали (если, конечно, мне их действительно посылали, что-то я такого не припоминала). Иногда я получала какой-нибудь чек, но тут же обращала его в наличность, которую немедленно тратила. Тем не менее, к собственной чести, я восстановила картину задним числом. В финансовом управлении выразили некоторое неудовольствие по поводу моей безалаберности в делах и надежду, что впредь я буду обращаться со счетами более аккуратно. Вот тогда-то я и решила, что мне нужен литературный агент.
Поскольку в литературных агентах я смыслила мало, я вспомнила рекомендованного Иденом Филпотсом Хьюза Мэсси и обратилась к нему в контору. Впрочем, на его месте сидел теперь другой человек, — видимо, Хьюз Мэсси умер — молодой, чуть-чуть заикающийся, звали его Эдмунд
Так родилась дружба, которая длилась более сорока лет.
Затем произошло такое, во что трудно было поверить. «Ивнинг Ньюз» предложила мне пятьсот фунтов за право публикации «Тайны Мельницы». Теперь, правда, книга называлась по-другому, я перекрестила ее в «Человека в коричневом пиджаке», потому что первое название казалось мне несколько банальным. Однако в «Ивнинг Ньюз» предложили еще раз поменять название — на самое глупое, какое мне когда-либо приходилось встречать, — «Авантюристка Энн»; тем не менее я прикусила язык: в конце концов, они собирались заплатить мне пятьсот фунтов, и хоть у меня были сомнения относительно нового заголовка, я утешила себя тем, что название печатающегося в газете романа не имеет никакого значения. Удача казалась неправдоподобной. Я не могла в нее поверить. Арчи не мог в нее поверить, Москитик не могла в нее поверить. Мама, разумеется, поверила сразу же: ее дочь, безусловно, с легкостью могла заработать пятьсот фунтов, печатая свой роман в «Ивнинг Ньюз», — ничего удивительного.
Похоже, так уж устроена жизнь: если приходит беда, то не одна, но и радость в одиночку не ходит. Я поймала свое счастье в «Ивнинг Ньюз», теперь настала очередь Арчи. Он получил письмо от приятеля Клайва Бейлью из Австралии, который предлагал ему поступить на службу в лондонское отделение его фирмы. Арчи встретился с ним и получил работу, о которой мечтал много лет. Он без сожаления отряхнул прах старой службы и поступил в контору Клайва Бейлью. Арчи был абсолютно и безоговорочно счастлив. Наконец он мог заключать честные и интересные сделки — никаких сомнительных делишек, перед ним открывался путь в респектабельный финансовый мир. Мы были на седьмом небе.
Я тут же начала проводить в жизнь план, который давно лелеяла и к которому Арчи до той поры интереса не проявлял. Я хотела, чтобы мы подыскали небольшой коттедж в пригороде, откуда Арчи было бы нетрудно ездить каждый день на службу в Сити и где Розалинда играла бы на просторной лужайке у дома, а не была привязана к жалким островкам травы между домами, и нам не приходилось бы водить ее за тридевять земель в парк. Я мечтала жить в пригороде. Мы решили переехать, если удастся найти недорогой коттедж.
Согласие Арчи с моим планом было вызвано, думаю, в основном тем, что его все больше и больше интересовал гольф. Его только что приняли в Саннингдейлский гольф-клуб, и нашим воскресным поездкам и пешим прогулкам пришел конец. Ни о чем, кроме гольфа, он больше не думал. Он играл теперь в Саннингдейле с тамошними корифеями и на меньшее не соглашался. От игры с таким ничтожным партнером, как я, он уже не получал удовольствия и мало-помалу, сама еще того не осознавая, я превратилась в то, что называют «гольфной вдовой».
— Я ничего не имею против того, чтобы жить за городом, — сказал Арчи. — Мне это даже нравится, и Розалинде будет хорошо. Сайт любит природу, и ты, я знаю, но если так, есть только одно место, где мы можем жить, — это Саннингдейл.
— Саннингдейл?! — с тревогой переспросила я. Это было не совсем то, что я имела в виду, говоря о пригороде. — Но это же страшно дорогое место. Там живут только богачи.
— Ну, полагаю, мы что-нибудь придумаем, — оптимистично пообещал Арчи.
Через пару дней он спросил меня, как я намерена распорядиться пятьюстами фунтами, полученными от «Ивнинг Ньюз».