Автобус уходит в Берлин
Шрифт:
— Ни фига себе! — было слышно, что ведущий явно заинтересовался. — И, что, на этом, закончилось? А как же Клеопатра в гараже?
— Да нет, было продолжение, — хриплый прокуренный голос явно хорошо подготовился. — Очнулся мой приятель в больнице, рядом жена с бледным лицом сидит, уколы, врачи. «Сколько я уже здесь?» — спрашивает. «Пять дней», — говорит жена. И тут он вспомнил, что у него в гараже сидит show-girl — без еды, воды и каких бы то ни было удобств, если не считать смотровую яму. Просит жену позвонить куму — у него, мол, дело к нему срочное, до аварии не успел решить. Через некоторое время приезжает кум. Приятель быстренько отправляет жену за газетой, вручает куму ключи от гаража, просит выпустить чувиху и дать ей немного
— Серьожа, в мене немає слів, — ведущая окончательно проснулась и поняла, что развернутый перед ней сюжет можно ставить в один ряд с трагедиями Эсхила и рассказами Конан-Дойля. — Сидиш тут, дивишся в цей несчасний монітор, а десь на Житомирщині люди переживають усі емоції життя за кілька годин! Знову ж таки, ця капуста...
— Подождите, это еще не конец, — сказал прокуренный голос. — Приятель вышел из больницы раньше кума и первым делом побежал в гараж. Двери были открыты, «Москвич» стоял на месте — кому эта рухлядь нужна? — но капусты в нем уже не было. Ее девочка с трассы съела — ничего другого все равно не было, а сидела она там почти неделю...
Житомир
Радио и приличная дорога выдохлись одновременно — голоса ведущих превратились в хрип, а спокойно катившийся по дороге автобус запрыгал на ухабах, как детский мячик. Я выключил радио и посмотрел в окно, где мелькнула табличка «Коростишів». Мы ехали по объездной, которая, словно конструктор, была собрана из плохо пригнанных бетонных плит. Мне часто приходилось проезжать эти места на машине, и плиты казались напоминанием о контрнаступлении танков Манштейна в 1943 году. Тогда в этих местах шли тяжелые бои, которые очень удачно вписалось в бизнес-план «Укравтодора» — организации, которая должна заниматься ремонтом и строительством дорог в нашей чудесной стране. Судя по всему, бизнес-план выглядел так: зачем тратить время на ремонт старой дороги или строительство новой, когда проблему можно решить с помощью нескольких тысяч больших кусков бетона, а затем доложить начальству, что из-за проклятого Манштейна смета на строительство превысила все допустимые нормы и... спокойно украсть разницу. Я даже представил, как защищавшие бизнес-план строительства инженеры демонстрировали слайды с изображение танков «Тигр» и, сокрушенно кивая головами, рассказывали о его огневой мощи, удельном давлении на грунт и многочисленных воронках, которые очень мешали прокладке прямого как стрела бетонного шоссе республиканского значения...
К счастью, плиты и Коростышев быстро закончились, и через 20 минут автобус подкатил к Житомирскому автовокзалу — гостеприимным воротам областного центра или, как сказали бы в Америке, столицы штата.
Мой друг Федька, гениальный бизнесмен-самородок, считает Житомир депрессивным городом ибо продажи бытовой химии, которой он торгует, здесь намного хуже, чем в соседней Виннице. Причина проста — близость столицы, куда валит все предприимчивое и трудоспособное население, не имеющее возможности открыть собственную аптеку или «ракушку» на местном рынке. Кроме этого, недалеко польская граница, за которой можно подыскать неплохо оплачиваемую работу строителя или горничной.
Мне приходилось бывать в Житомире десять лет назад и с тех пор в городе мало что изменилось — его жителям по-прежнему нечем гордиться, кроме облупленных памятников старины и знаменитых земляков, прославивших Польщу или Россию. В городе нет и не было приличной футбольной команды, жители привыкли добираться в Киев на маршрутках или автостопом, по улицам ездят старые советские троллейбусы, которые вот-вот развалятся, да и новых бизнес-центров я не заметил. В общем, после развала Союза одна часть
Я достал из пачки две сигареты и вышел из автобуса. Одну из них отдал подъехавшему в коляске инвалиду — я помнил его по предыдущему автобусному пресс-туру в Ганновер. Вторую закурил и приступил к осмотру редкостей и красот Житомирского автовокзала.
Как и большинство аналогичных сооружений, автовокзал представлял собой грязное и запущенное бетонное здание с обновленным на всякий случай фасадом. Десяток платформ с навесами, отдельно стоящий сарайчик с гордой надписью WC, ларьки с водой, сигаретами и сомнительными пирожками, два бигборда, регулярное сообщение с Киевом, Бердичевом, Берлином и Барселоной. У входа стояли два краснорожих парня в турецких кожаных куртках, которые потягивали свое утреннее пиво из темных бутылок и обсуждали свою раздолбанную, как этот автовокзал, жизнь.
— Ты мне скажи, — говорил первый из них, отчаянно размахивая руками, и расплескивая пиво. — Мы сюда какого приехали? Работать! Ты в Польшу не захотел, приехали сюда, я с людьми договорился, что плитку будем класть, платят нормально, а ты?
— Не гони, — резонно ответил второй. — Положим плитку. Ну, познакомились с телками, выпили немного, на завтра договорились...
— С какими телками, забудь — заорал второй, так что ждавшие автобуса на Брусилов дачники стали оглядываться. — Телки тебя просто на пиво развели, они вообще не местные, в Тернополь едут, в техникум...
К платформам подошла колонна парней в старых спортивных штанах и джинсовых куртках, ведомая лейтенантом. Судя по всему, только что призванный молодняк. Ребята явно надели одежду похуже — в части дорогие шмотки могли приглянуться кому-нибудь из «дедушек». Лейтенант огляделся, покраснел, выстроил будущих защитников Родины и строителей генеральских дач у сортира, пересчитал по головам и лишь затем отпустил на оправку, оставшись дожидаться своих бойцов в входа.
— Молодой человек, возьмите листовку!
Я и не заметил, как ко мне подошла болезненного вида молодая женщина в длинной темной юбке и с большим рюкзаком за плечами. Она грустно улыбнулась — рюкзак явно натер ей плечи — протянула квадратный кусок плотной бумаги и принялась раздавать свой товар всем остальным участникам естественного отбора.
До отхода автобуса оставалось не меньше пяти минут. Я выбросил сигарету и углубился в чтение выданного мне шедевра рекламы.
«WANTED! РОЗЫСК!»
Красные буквы заголовка отлично сочетались с ярко-желтым фоном листка и это сочетание цветов должно было вызвать у читателя безотчетное ощущение счастья и уверенности в завтрашнем дне. Я прочел об этом в статье о цветной бумаге Xerox, написанной для корпоративного журнала, который я редактировал по ночам ради дополнительного заработка. Шрифт очень напоминал логотип McDonalds — очевидно, дизайнер тоже любил клубничный шейк и картошку по-селянски. Дальше начинался короткий, но весьма лихо закрученный триллер.
«Нарокоманы! Воры! Проститутки! Алкоголики! Убийцы!»...
На карточке явно не хватило места и ее следовало перевернуть. Я задумался. Будет очень обидно, если концовка испорчена, и неизвестный копирайтер рекламирует лекарство от всех болезней или политическую партию. К счастью, финал оказался не менее точным, чем выстрелы молодого Клинта Иствуда.
«ВАС РАЗЫСКИВАЕТ ИИСУС ХРИСТОС!»
Чтобы облегчить задачу Иисусу и себе, заказчики указали внизу мобильный телефон и электронную почту Христа, открытую для историй алкоголиков и проституток.