Автократор Второго Рима
Шрифт:
Нет, определенно этот Кантакузин оказывается дельный мужик! От него сейчас я узнал намного больше чем за все пять с половиной лет жизни в этом мире. Хорошо что я с ним познакомился.
– Мне стало интересно, - наглеть так наглеть, если он рассказывает то я буду спрашивать.
– Скажи велика ли Ромейская держава?
– Нет, не велика, - вздохнул полководец.
– Несколько столетий назад мы владели половиной мира, а теперь наша держава не превышает фем Фракии, Македонии, Эпира и Фессалии...
Архонт замолчал и на пару секунд задумался.
– О чем это я? Откуда тебе, мальцу, знать где лежат все эти земли?
– как бы очнувшись, со снисхождением произнес Кантакузин, и назидательно добавил, - Но всегда помни, отрок, что твой почтенный отец и я, его верный слуга, с Божьей помощью делаем
Кантакузин ошибался, думая о том что я не знаю где находятся перечисленные им регионы. Перед тем как ехать в Грецию я хорошо изучил карту, прокладывая маршрут своего путешествия. Конечно, на тех картах были написаны современные названия, но где находятся Македония и Фессалия я помнил. Вспомнилось так же, что все эти названия, включая Фракию и Эпир, я уже встречал в прочитанной еще в детстве книге про Александра Македонского. Ну что же, судя по тому что Кантакузин не упомянул никаких областей за пределами Балкан, Малую Азию византийцы уже потеряли. Впрочем, ромеи еще не деградировали то тех времен, когда от былой их империи остался только сам Константинополь и сейчас обладают хоть какими-то землями. Что это значит? А значит это то что сейчас либо 13 либо 14 век. Что я помню по этой эпохе? Про Византию - ничего, кроме того, что ее в эту эпоху сильно теснили турки. А по остальной Европе и Руси может чего и вспомню, но зачем мне пока пудрить себе мозги? Вот определю точную дату и буду думать как применить здесь свои скудные познания из будущего. Если, конечно, они вообще есть, эти познания.
Все то время пока я разговаривали с Кантакузином купол Святой Софии все приближался и приближался, и вскоре наша процессия выехала на площадь перед этим древним зданием. Даже несмотря на то что собор за многие сотни лет своего существования подвергался землетрясениями, пожарам и разграблениям, Святая София все равно смотрелась внушительно и величественно.
Перед воротами храма нас ждал сам патриарх Иоанн Калека, одетый в златотканый саккос с длинными рукавами и окруженный высшими чинами церкви. В руках он держал икону Богоматери Одигитрии. В отдалении стояли толпы горожан в праздничных одеждах, которые при нашем появление закричали здравницы. Процессия остановилась, все кто был на конях спешились, а все кто был в колесницах вылезли из них. Император, облаченный в пурпурную тунику, снял свою корону-стемму и встал на колени перед изображением покровительницы столицы. Следом за ним встали на колени и все присутствующие, включая меня. После окончания первой молитвы все вокруг многократно возгласили "Господи, помилуй!". Затем были совершены еще две молитвы с теми же возглашениями. Когда присутствующие закончили молиться и встали с колен, в храм была возвращена икона и только после этого в него торжественно вступили василевс, патриарх и все мы.
Внутри собор Святой Софии выглядел еще более величественнее чем снаружи. Громадный купол, арки, колонны. Множество фресок и мозаик, изображающих сцены из Библии. Для василевса и его семьи в храме отводилось специальное почетное место, представлявшее собой постамент с установленными на нем золотыми или позолоченным тронами.
После совершения благодарственной литургии и воздаяния хвалы Господу, даровавшему царственной чете еще одного сына, вся семья василевса, включая меня и шедшего рядом со мной Кантакузина, важно прошествовала в богато украшенную коврами и тканями пристройку к собору которая носила название "митаторий" и была возведена специально для отдыха императора после богослужения. Вскоре к нам присоединился и патриарх Иоанн в сопровождении пары митрополитов. Сам патриарх был человеком низкого роста, но с солидным брюшком, однако излишняя полнота не портила черт его лица.
– Долгих лет счастья твоему августейшему семейству и тебе лично, благословенный василевс Андроник, - торжественно провозгласил патриарх.
– Живи долго и ты, христолюбивый великий доместик Кантакузин.
– И тебе долго здравствовать, святейший владыка, - дружно ответили все мы и склонили головы в вежливом поклоне.
– У меня есть к тебе важное дело, государь!
– обратился патриарх к Андронику.
– Да, и какое же?
– Я прошу тебя, великий василевс, - начал свою речь Иоанн Калека, - дать добро
– Я уже слышал разговоры о том что между иерархами церкви разгорелся какой-то важный богословский спор, Владыка, - поморщился Андроник.
– Однако до меня не дошла суть раздора между этими без сомнения достойными и ученными мужами. Расскажи мне об этом, Владыка. И прошу тебя, изложи только суть, сам понимаешь что у меня родился сын и меня сейчас заботят веселые празднования а не церковные прения.
– Я не отниму у тебя много времени, государь, - заверил его патриарх Иоанн.
– Суть спора в следующем. Григорий Палама написал труд и назвал он его "Триады в защиту священно-безмолвствующих" В этом воззвании он учит что мир пронизан божественной благодатью, которая открывается человеку с помощью молитв и очистив ум и сердца можно подготовить подвижника к духовному, внутреннему созерцанию Бога. Грехи человеческие затемняют в нас образ Божий, однако жизнь по заповедям и любовь к Богу и ближнему очищает нас, делает способным к богообщению через молитву. В подтверждении своих доводов Палама приводит слова из Священного Писания, а именно из Евангелия от Луки, в главах за номерами ...
– Хватит, Владыка!
– Андроник тяжело вздохнул.
– Все мы рабы Божьи и безмерно уважаем Святое Писание, а также все то что там сказано. Но не забыл ли ты что мы спешим на праздник?
– Да будет твоя воля, великий государь, - на этот раз уже тяжело вздохнул сам патриарх, недовольный тем что был вынужден излагать такие важные вещи в столь краткой форме.
– С доводами архиепископа Паламы ведет яростный спор авторитетный и без сомнения ученный муж Валаам Калабрийский. Он утверждает что человек совершенно недосягаем для Бога. Из невозможности богопознания он выводит и невозможность знать что-либо об исхождении Святого Духа и предлагает в вопросах веры строго подчиняться авторитету Церкви. До меня даже дошли слухи что Варлаам обвиняет Паламу в ереси и если так пойдет и дальше...
– Уважаемый Владыка!
– по лицу императора пробежала тень, - Я не думаю что нам нужно отрывать столь многих мудрых мужей от молитв Богу и собирать их на Вселенский Собор, - Может есть возможность решить этот спор без крайних мер?
– Дозволь мне сказать, могучий автократор, - вмешался в разговор Кантакузин, и дождавшись легкого кивка от василевса, продолжил.
– Как ты и сам знаешь, два года назад к нам из Рима приезжали папские легаты Рикардо Англико и Франческо ди Камерино. Тогда велись переговоры о возобновлении унии Церквей.
– Да, я помню об этом. Продолжай.
– Я предлагаю отправить Валаама с ответным визитом на переговоры в Рим. Он родом из Италии, хорошо знает обычаи латинян, и уже бывал при дворе римского Папы. Вот пусть едет туда и просит Понтифика чтобы тот объявил крестовый поход против турок. Ну а поскольку он уедет, то и богословские споры стихнут хотя бы на время.
Андроник надолго задумался. По его лицу было заметно что он взвешивает все "за" и "против".
– Хорошо! Так и сделаем!
– принял решение император.
– Владыка, ты не возражаешь?
– Нет, не возражаю, - ответил патриарх.
– Конечно, созвать Собор было бы лучше, но раз такова твоя воля, автократор, то так тому и быть.
– Ну вот и решили этот вопрос, - удовлетворенно заявил Андроник, и перевел взгляд на великого доместика.
– Мой верный Кантакузин, когда прибудем во дворец передай от моего имени приказ дромологофету Никифору Музалону чтобы он подготовил посольство и составил верительные грамоты.
– Конечно, мой государь.
Император хотел уже было выйти из помещения, но был остановлен патриархом.