Автономка
Шрифт:
Старший лейтенант Арцыбашев вышел из машины только тогда, когда увидел солидную фигуру полковника. Козырнул, приветствуя.
– Отбываешь? – спросил полковник.
– Так точно.
– Как семья? Все обошлось?
– Обошлось. Жена у меня боевая. Успела даже одному из бандитов яйца подровнять, а второму синяк под глаз подвесила.
– Молодец! А капитан Твердовский как? Вы же с ним друзья…
– Дима в госпитале, сделали операцию. Мы с подполковником Совкуновым были у него. Лежит под охраной своей половины…
– Сала, наверное, просит… Я ему из Москвы везу, – сказал
Глава третья
Самолет загружали тяжелыми ящиками с отправляемой в ремонт техникой. В этот раз старшему лейтенанту повезло: в грузопассажирском отсеке, как и в самолете фельдъегерской связи, стояли три стандартных авиационных кресла, теперь в самолете не летело большое начальство с тяжелыми сумками. Из законных пассажиров был только один Василий Иванович, да еще один из пилотов через служебный вход провел на летное поле какую-то женщину с большими, но пустыми сумками. Видимо, за покупками в Москву родственницу отправлял. На двоих им трех кресел вполне хватило. На свободное Арцыбашев, как сутки назад делал это полковник, устроил свою сумку – и после нервных переживаний минувшего дня уснул, как только самолет взлетел. И так проспал до момента посадки.
– Старший лейтенант Арцыбашев? – первым спросил старший прапорщик, стоящий рядом с распахнутой водительской дверцей и крутящий на пальце ключи точно так, как это делал сержант штабной машины в бригаде.
– Он самый. Едем? Или еще кого-то ждем?
– Едем. – Старший прапорщик сел за руль, а Василий Иванович устроился на правом пассажирском сиденье.
Доехали быстро, несколько раз останавливаясь только на красный сигнал светофора. Водитель остановился у бюро пропусков.
– Пропуск оформляйте, я вас внутрь отвезу. Приказано прямо до двери гостиницы доставить. Ваш номер за вами сохранен.
Так, через пять минут, поскольку в бюро пропусков в ночное время вообще не было посетителей, хотя и работали обычные три окошка, Василий оказался в прежнем номере, где быстро устроился спать. Но сон долго не шел, перемежался неприятными мыслями о том, что происходило дома в его отсутствие. Очень хотелось оказаться там самому в критический момент, и Арцыбашев мысленно проигрывал стратегию поведения во время схватки. И получалось, что в той схватке он, несмотря на отсутствие оружия, выходил бы победителем за счет грамотного поведения. Капитан Твердовский повел себя неправильно, не сумел сразу среагировать, оказался не готовым к тому, что в военном городке, в нескольких десятках метров от территории бригады придется применять боевые навыки. С этой мыслью он и уснул.
Как и сутки назад, дежурный по диверсионному управлению позвонил, когда старший лейтенант уже умылся, побрился и был готов к выходу.
– Отправляю к вам помощника. Спускайтесь к нему в холл, – сказал он.
– Понял. Иду.
Но пошел он не сразу, сначала позвонил жене.
– Вася, есть новости, – сказала она серьезно.
– Что, снова приезжали?!
– Не сами. Только ты уехал, какая-то машина подъехала к шлагбауму. Ее не пустили. В машине парни откровенно уголовные. Начали права качать. Часовой дал очередь сначала в воздух, не напугал, тогда дал по машине – и уложил парней в снег, дожидаться наряда.
– Нормальные действия. Совкунов караул настропалил.
– Стали разбираться: кто-то послал парней стрясти долг в три тысячи долларов с некоего Вадима, старшего лейтенанта. Но адрес был дан наш. Послали кавказцы. Один из них с загипсованной челюстью…
– Продолжение последовало. Но теперь они знают, что здесь больше не пролезет, это легче. Можешь быть спокойна. Три дня потерпеть осталось, Кипр по тебе плачет… Что дальше было?
– Парней отправили в СИЗО. Они права качают, за стрельбу по машине. Следователь однозначно сказал о правомочности применения оружия. Была попытка проникновения на охраняемый объект. Парни от этого слегка «потухли», но все равно с гонором… Может, что-то с них «выкачают».
– Понял. Меня уже вызвали. Если что-то будет, звони. Я побежал, опаздывать здесь нельзя. Все. Я позвоню Совкунову.
Старший сержант, помощник дежурного, в самом деле ждал внизу и сразу отвел в управление, где Василий Иванович уже самостоятельно нашел дверь в кабинет полковника Морозова. Но Дед Морозов уже куда-то убежал, только за большим столом для карт вместо вчерашних двух капитанов сидели двое подполковников, которые и показали Арцыбашеву на стул.
– Посиди, он у командующего.
Дед Морозов появился через десяток минут; он выглядел усталым, словно всю ночь не спал. И еще несколько раз трогал воротник форменной рубашки, который давил на не заросший полностью шрам от ожога, видимо, натирая его.
– Выспался?
– По полной программе, товарищ полковник.
– Можешь не обманывать. Я знаю, что ты только среди ночи в гостиницу приехал. Полной программы быть не может.
– Я до того еще в самолете себе позволил.
– Нужно позволять в любых обстоятельствах, чтобы голова всегда была свежей… Пойдем к командующему, он уже спрашивал.
Старший лейтенант встал, одернул на себе китель.
– Сергей Николаевич, это и есть тот самый Василий Иванович Арцыбашев? – спросил вдруг один из подполковников.
– Он самый.
– Хоть будем знать, для кого стараемся. – Подполковник кивнул на карты космической съемки, которыми был завален стол, и страницы каких-то документов, разложенные в разных местах. – Это тоже не каждый раз удается…
– Удовлетворен наблюдением? – спросил Дед Морозов.
– Кажется, устраивает…
Полковник со старшим лейтенантом, чувствующим легкое смущение от такого разговора, вышли из кабинета и уже знакомым путем направились к кабинету командующего. Полковник Мочилов встретил их в дверях:
– С приездом! Проходите, садитесь, я отлучусь на десять секунд.
Десять секунд затянулись на десять минут. Вернулся полковник озабоченный, какое-то время молчал, соображая и переключаясь, похоже, с темы на тему. Арцыбашев прекрасно понимал, что у командующего в голове должно одновременно держаться несколько различных дел, возможно, даже многоходовых сложных операций, и не тешил себя ролью избранного.