Автономка
Шрифт:
Слово «надавить» было выделено особо и прозвучало как угроза.
– На меня давить бесполезно. Я ему ничего не должен. И приехать я не обещал, поскольку у меня проблемы с выездом за границу. Современные чиновники считают, что я слишком много знаю, и не желают меня выпускать. И мнение Алишера они учитывать не будут. Да и у меня нет особой надобности куда-то ехать. Мне, признаться, весьма уютно живется у себя на родине на заслуженной пенсии.
– Он так не считает.
Теперь угроза
– Это для тебя он – величина. А для меня – так. Я много таких видел, и многих таких «посадил» в свое время.
– Извини, тебе может не понравиться, если до тебя доберутся…
– Я учил тебя когда-то добираться до кого угодно. Но запомни: ты учился там, где я преподавал. И этим все сказано.
В ответ прозвучал откровенный смешок.
– Ты стареешь. Что касается учебы, то ты научил меня неплохо. Видишь, я даже твой новый номер нашел. И сумел до тебя дозвониться.
– Это даже мент сумеет… Примитивизм.
– Ты, похоже, уже впадаешь в маразм. Не понимаешь, с кем собираешься ссориться… Не можешь правильно оценить себя и Алишера Алишеровича. Сейчас не советские времена, когда полковник КГБ что-то значил. Сейчас больше значит тот, кто имеет деньги и дружит с властью.
– Это он недопонимает, что я ему был компаньоном, а не другом. И я решил найти себе другую компанию. Пусть побережется меня трогать. И ты тоже. У меня есть чем ответить ему, а тебя просто уничтожат, если сунешься.
– Да, ты совсем постарел…
Это опять прозвучало угрозой, а не сожалением.
– Все, разговор окончен. И не звони мне больше.
– Ты в любом случае обязан отдать саблю. Не забывай, кто сделал все дело.
– Я никому и ничем не обязан. Могу лишь проявить какой-то жест доброй воли, но не более того. Но это относится только к предыдущему действию. Что касается сабли, то попрошу меня по этому вопросу больше не беспокоить. И давить на меня бесполезно. Я все сразу сказал. И удивлен не меньше тебя. Все. Прощай».
Василий прочитал содержимое странички дважды и только потом отодвинул ее от себя. И замер в задумчивости, потирая переносицу.
– Что скажешь? – спросил полковник Морозов, негромко постукивая кончиками пальцев по краю стола. Покрывающий столешницу лист органического стекла при этом издавал негромкие глухие звуки, но не мешал старшему лейтенанту сосредоточиться.
– Сразу обращу внимание на то, откуда был произведен звонок. Следует запросить следственный комитет. Группа захвата горотдела МВД уже выезжала на квартиру, где жили бандиты, но опоздала на три часа. Они уже уехали. Нужно сверить номер.
– Что это даст?
– Будет полная уверенность, что нападавшие на квартиру и звонивший Самойлову – одна банда. Пока у нас нет точных указаний на это, следовательно, допустимы сомнения.
– У тебя есть координаты?
– Есть номер следователя.
– Звони.
На сей раз Василий даже от стола не отходил, чтобы позвонить, – только перевел трубку в режим громкой связи и положил ее на стол, чтобы Деду Морозову тоже было слышно. Майор Виноградов сразу сориентировался:
– Да, Василий Иванович, я вас слушаю.
– Алексей Георгиевич, что там за квартира, где эти бандиты останавливались?
– Которые из бандитов?
– Кавказцы.
– Съемная. Кстати, тоже у кавказца сняли. Видимо, их знакомый, но говорит, что просто подошли в магазине, сказали, что земляки, попросили помочь. Кто их прислал, не знает. У парней с Кавказа принято помогать землякам. Он и пустил их на неделю. Так договаривались. Пустил бесплатно, все равно квартира пустует…
– Это понятно. Меня интересует, есть ли там телефон?
– Нет. Это точно. Я сам выезжал с группой захвата, принимал участие в обыске. Телефона в квартире нет. А чем такой вопрос вызван?
– Большущая просьба: вы можете проверить номер из нашего города? Кому принадлежит? Только аккуратно.
– А чем вас этот номер заинтересовал?
– Это служебный интерес. Я не имею права сказать.
– Диктуйте. Я за компьютером сижу, сразу наберу запрос. Это десять секунд…
Старший лейтенант продиктовал номер.
Компьютер у майора Виноградова был, видимо, быстрым.
– Да, – задумчиво сказал Алексей Георгиевич. – Я вам, конечно, скажу, кому этот номер принадлежит, но все же хотелось бы, чтобы вы были более открыты и сообщили, почему вас этот номер интересует. Я ведь тоже не в игрушки играю. У меня следствие возбуждено по статье за убийство. Причем убит был солдат вашей части и ранен ваш непосредственный командир. А вы, как я вижу, не рветесь со мной пооткровенничать…
– Я был бы рад помочь вам, Алексей Георгиевич, – переглянувшись с Дедом Морозовым, сказал Арцыбашев, – но это, честное слово офицера, служебная тайна.
– Значит, ваши тайны и наши вопросы во многом совпадают, – заметил следователь. – Поскольку номер, который вы запрашивали, принадлежит как раз тому человеку, который сдал квартиру бандитам. То есть не ему, а женщине, у которой он в настоящее время живет.
– Интересный вариант… – Старший лейтенант еще раз посмотрел на полковника Морозова, тот кивнул. – Дело в том, что один из бандитов приблизительно сорок пять минут назад звонил с этого номера в другой город. И сейчас.
– Так что же вы время тянете! Все. Спасибо. Мы выезжаем. Я позвоню сразу, как будет результат.