Автономный рейд (Солдаты удачи)

Таманцев Андрей

После театра они поехали вместе на частнике. Он высадил их в районе "Серпуховской". Вероятно, там жила приятельница При. Когда женщины прогарцевали в арку, я, выжидая, пока отъедет привезший их частник, немного замешкался, не успел за ними. А потом и торопиться не стал.

Некая парочка привлекла мое внимание.

Мужчина под сорок и хмурая женщина лет тридцати, явно тяготясь обществом друг друга, прогуливались взад-вперед возле той арки, в черноту которой нырнула моя суженая. Мужчину я уже где-то видел... Но где, где? Наконец вспомнил: видел я его, когда ко мне привязался хулиганистый подросток в гастрономе. Точно. Это был тот самый

мужик, который в конце концов выскочил из "Самары", подъехавшей по следам моего звонка из телефона-автомата. Тесен мир. Разглядев мужика, я окончательно решил не спешить вслед за подругой, а по-старушечьи доковылял до ближайшей булочной. И уже после, с торчащим из пакета французским батоном, вернулся к арке: бабка сходила в булочную и спешит домой. Я вернулся как раз вовремя, к самой захватывающей части событий. На этот раз При попались не простодушные мильтоны, во всем, что эти двое ей продемонстрировали, они действовали куда ловчее, чем изображали совместно гуляющую парочку.

Когда При проходила в двух шагах от них, женщина вдруг взвизгнула:

– Отстань от меня, мерзавец!

– Тише, сука, ты мне еще не все деньги вернула!

– Мне бо-о-ольно-о-о! Отпусти!

При очень грамотно отшатнулась подальше от скандалистов, норовя обойти их сторонкой. Но организаторами похищения предусматривалось и это. Вышедший из-под арки вслед за ней рослый мужчина, не обгоняя При, протянул вперед руку с баллончиком и пшикнул ей чем-то в лицо, тут же покрывшееся масляно-черной в свете фонарей маской. Но по тому, как При беззвучно выгнулась, хватаясь за лицо, я догадался, что пятно это на самом деле алое. Сейчас бедняжке было очень трудно дышать, у нее болели глаза, а мужчина, спрятав свою пшикалку за пазуху, заботливо обхватил При за талию, натянул ей на голову капюшон куртки и резко впихнул ее корчащееся тело в распахнувшийся дверной проем очень кстати подскочившего микроавтобуса. Обернувшись к нескольким ошарашенно замершим прохожим, мужчина развел руками:

– Ужены вдруг схватки начались. Хорошо, друзья вовремя подъехали. Все в порядке, мы - в роддом!..
– И нырнул в микроавтобус, который, набирая скорость, ринулся в сторону Большой Ордынки. Прохожие, коль шума не было, пошли своей дорогой. А мгновенно закруглившая свой скандал парочка притормозила возле витрины, непринужденно оглядываясь. Оба лишь по секунде уделили ковылявшей мимо них низенькой старушке с батоном и тут же развернулись в разные стороны, убеждаясь, что вокруг все тихо и спокойно. Оно так и было. Старушка нырнула в арку, а когда возле той парочки притормозила приземистая светлая иномарка и мужчина галантно открыл перед помощницей дверцу, из арки к ним метнулся странно встрепанный подросток:

– Дяденька, там бабка помирает!

– Какая еще...

Что он там говорил дальше, подросток, то бишь я, не слышал: забросив в салон газовую гранатку, я захлопнул дверцу, а мужчину, резанув ему ногтями по глазам, бросил на колени и припер к машине лбом. Все дело в том, что я маловат ростом. У меня нет мощи на долгую драку. Поэтому, коль война началась, я стараюсь, чтобы первый удар в стычке был мой. И чем он подлее и болезненнее, тем он, извините, лучше.

– Куда ее повезли?
– спросил я коленопреклоненного прямо в ухо.

Мужик выл, пытаясь поймать пальцами кровь, стекающую по лицу, и явно не желая давать интервью. Пришлось, достав у него из-за пазухи пистолет с глушителем, а из его кармана кастет, заняться пропагандой медицинских знаний:

–

Если ты через пять минут не окажешься у врачей - ослепнешь на всю жизнь! Куда повезли?

– К врачу! Меня надо к врачу!

– Надо, надо. Но - потом! Вначале: куда ее повезли?

– Не знаю... К врачу, к врачу меня!

– Ага, сейчас. Кто заказал ее, ну?!

– Каток! Это Каток. Где врач?

– Сейчас...
– Я обошел машину.

Водитель, у которого не было оружия, уже распахнул свою дверцу и теперь стоял рядом с ней на коленях, надрываясь так, будто старался выблевать легкие и желудок. Не мешая ему, я вытащил ключи из замка зажигания, дернул за рычаг, открывающий багажник, вытащил запаску и помог улечься туда первому пострадавшему. Захлопнул и взялся за водителя. Тот попытался притвориться изнемогающим от кашля, но угроза прострелить колено быстро сосредоточила его на моих вопросах. Он тоже назвал Катка. Добавил, что При повезли к нему, но куда - не знает. Им Каток приказал после операции разъезжаться по домам.

Прохожие, если и замечали, что происходит что-то необычное, слишком торопились по своим делам. Впрочем, звуки из багажника почти не доносились, а лежащее на тротуаре колесо давало некое объяснение суете вокруг машины. Когда я, вырубив водителя ударом по затылку, уложил его на пол возле заднего сиденья, поближе к забившейся в угол салона женщине, я напоролся на нечто поразительное. Дамочка сидела, впав от газа в странное оцепенение. Рвотная масса без судорог, мерными толчками поднималась по ее горлу, беззвучно вытекая на подбородок, а оттуда - на грудь. Глаза неподвижные, остекленевшие. Испугавшись, что у нее сердечный приступ, я взялся за ее запястье, но пульс у нее, насколько я мог судить, был почти нормальным.

– Эй, подруга!
– Закрыв дверцы и не зажигая света в салоне, я сел рядом с ней, поставив ноги на водилу, и похлопал ее по щекам.
– Ты в порядке?

– Я в порядке.
– Голос у нее был сомнамбулический, как в трансе.

– Тебя же рвет?

– Да...
– Она говорила, будто машинально, будто думая о чем-то более важном и совершенно не обращая внимания на рвоту.

С того момента, как машина с При уехала, прошло уже четыре минуты. Мне нужно было поторапливаться.

– Я тебе - не враг. Понимаешь?

– Да.

– Слушайся меня, и все будет тип-топ. Скажи, куда повезли... похищенную женщину?

– Нет.

– Что - нет?

– Это нельзя говорить.
– Она произносила слова устало и безразлично, будто отвечая на вопросы в домоуправлении.

– Почему?

– Потому что может повредить.

– Кому повредить?

– Нет.

– Оружие есть?

– Да.

– Отдайте мне, - попросил я, держась настороже, но она совершенно спокойно, как подавала бы спички соседу по столику в ресторане, достала из рукава стилет с двадцатисантиметровым жалом и откуда-то из пазухи махонький револьвер. Помня, что людям свойственно забывать некоторые мелочи, я попросил:

– Поднимите-ка руки...

Она послушно развела локти, и почему-то не без смущения я быстро прощупал ее шею, плечи, потом сквозь пальто - маленькие груди в просторной сбруе, подмышки, бедра с обеих сторон и ноги до щиколоток. Она не выразила ни малейшего неудовольствия, словно и не чувствовала моих прикосновений. Я решил попробовать говорить с ней как с ненормальной: ничего лучшего в спешке просто не приходило в голову:

– Послушай... Если ты присоединишься к увезенной женщине, это может повредить?