Автономный режим
Шрифт:
– Ну а в рамках сети общаетесь?
– Нет, – вздохнул Илья. – Отец несколько раз присылал сообщения, только отвечать мне было некуда. С Землей открытого Интерстаровского канала до сих пор нет, хотя блокада Солнечной системы давно снята. Как-то все непонятно. Мне по завершении учебы даже отпуска не дали, отправили сюда, на «Танаис».
– Не унывай. – Дитрих ободряюще подмигнул Илье. – Год прослужишь, дам тебе отпуск. Отцу привет от меня передашь при встрече?
– Передам. – Илья нахмурился. Разговор явно тяготил его. – За поддержку спасибо, но вряд ли мне разрешат посещение
– Ну, ты наперед не загадывай. Для боевого мнемоника есть лишь одно обязательное условие – всегда оставаться на связи, где бы ты ни оказался. Да и на Земле все меняется к лучшему: я слышал, там полным ходом развивается туристический бизнес, так что станцию ГЧ обязательно подключат. Запомни, Илья, бывших мнемоников не бывает. Подумай над этим. Просто так из Обитаемых Миров на Землю никто не эмигрирует. Может, и не было никакой отставки?
Тернов удивленно промолчал. Такая трактовка событий ему и в голову не приходила. А ведь командир, возможно, прав!
– Дитрих, можно тебя на минуту? – Галакткапитан Хорватов взглядом указал на двери кафе.
– Ну, пошли, прогуляемся. – Командира «Танаиса» ничуть не смутила прозвучавшая фамильярность. Среди мнемоников обращение по званию не прижилось: при действиях в рамках сети, особенно в боевой обстановке, это отнимало драгоценные доли секунд, а они зачастую решали многое.
На улице искусственно созданный ветерок лениво шелестел листвой деревьев.
– В чем проблема, Радек?
– Не проблема, просьба. – Хорватов разжал ладонь, и над ней появилось миниатюрное голографическое изображение, смоделированное кибстеком. [17]
17
Кибстек – персональный нанокомпьютер, обычно имеет вид тонкого браслета.
Дитрих сразу понял, о чем пойдет речь.
Единственным космическим объектом, периодически приближающимся к системе «Танаис», была комета Мальцева, названная по фамилии обнаружившего ее пилота.
Темное, ничем не примечательное небесное тело не представляло интереса либо угрозы. Сцементированные льдом астероиды образовывали крупное ядро, за которым тянулся шлейф мелких обломков, газа и пыли. Траектория эллиптической орбиты, по которой двигалась комета, огибала звезду, расположенную в пяти световых годах от «Танаиса», затем уходила во мрак пространства. Комета тщетно стремилась вырваться в межгалактическую пустоту – под воздействием сил гравитации ее скорость падала, и она постепенно поворачивала назад, вновь устремляясь к звезде.
В апогее орбиты, двигаясь с наименьшей скоростью, комета Мальцева проходила всего в двух миллионах километров от «Танаиса».
Звезда, вокруг которой обращалась комета, не имела планет, лишь три пояса астероидов располагались на орбитах ничем не примечательного светила.
В период строительства космической станции кольца обломков тщательно исследовали, но не обнаружили каких-либо следов деятельности разумных существ.
– И что ты хочешь? – спросил Дитрих, мельком взглянув на объемное изображение.
– Разреши патрульный вылет, – попросил Хорватов.
– Зачем? Сканирующие комплексы держат комету в прицеле. Сигнатуры в пределах допустимых погрешностей.
– Знаю. Мне бы молодых пилотов в деле проверить. Тернова и Зотова.
Дитрих на мгновение задумался, затем кивнул:
– Мысль неплохая. Конечно, погружения в гиперсферу не рекомендованы, но поддерживать боевую форму необходимо. Академия – это хорошо, но полетную практику ничто не заменит. Действуй. По возвращении доложишь.
«Танаис». Два часа сорок три минуты по бортовому времени.
Ночью Дитриха мучили кошмары.
Давние, казалось бы залеченные временем душевные раны вдруг начали кровоточить.
Ему снилось, что он вновь находится на боевом мостике фрегата «Апостол» – травматические воспоминания, по непонятной причине вдруг вырвавшиеся на волю, захлестнули рассудок.
Бой Элианской эскадры с флотом механоформ происходил в скоплении О’Хара больше десяти лет назад.
Образы той чудовищной схватки взрывались, разлетаясь осколками воспоминаний, ранили душу, заставляя Дитриха вздрагивать во сне. Лица погибших друзей виделись как живые…
…Он проснулся в состоянии шока, не понимая, где находится, полностью утратив связь с реальностью.
«Я на борту «Танаиса». Прошло двенадцать лет…» Помутившийся взгляд постепенно вбирал знакомые детали обстановки просторного жилого отсека.
Горло сжал спазм. Перед мысленным взором медленно таяли очертания окутанного декомпрессионными выбросами «Апостола», движущегося параллельным курсом с уничтоженным фрегатом «Раптор».
Встать удалось с трудом. Вернулось уже позабытое ощущение фантомной боли. Дитрих не любил вспоминать год, проведенный в госпитале, ампутации, затем длительный процесс восстановления – ему имплантировали протезы обеих рук и правой ноги. Потребовалось немало времени, прежде чем разум сжился с заменой, научился управлять биокибернетическими устройствами.
Он поставил перед собой цель – вернуться в строй – и добился ее. Получив назначение на «Танаис», Дитрих начал новую жизнь, полностью отдав себя грандиозному проекту.
Постепенно вспышки травматических воспоминаний становились все реже, затем он окончательно сумел подавить их, вернуть ощущение полноценной жизни. Так что же вдруг случилось теперь?
Неверный шаг едва не стоил ему потери равновесия.
Проклятие! Как будто заново учусь ходить! Дыхание участилось, на лбу выступили капельки пота.
«Спокойнее…» – он попробовал еще раз и, вопреки настороженному предчувствию, уверенно дошел до двери смежного отсека.
Плеснув в лицо холодной воды, Дитрих взглянул в зеркало.
«Неважно выглядишь», – мысленно обратился он к собственному отражению.
Где причина? Что разбередило старые раны, спровоцировало внезапный приступ?
Кожу вдруг стянуло мурашками. Обрывки кошмарного сна еще кружили в сознании, он попытался удержать их, осмыслить, но не сумел – образы стремительно тускнели, они принадлежали прошлому, все давно отболело.