Автономный режим
Шрифт:
«Стилетто» с бортовым номером «три» окутался облаком взрывной декомпрессии, состыкованные с ним штурмовые модули противника потеряли управление, их закрутило в беспорядочном вращении, длинные гибкие захваты разорвало, а секундой позже среди разлетающихся обломков вдруг появилась черная воронка пробоя метрики пространства.
Автоматика спасательной капсулы наконец-то отработала, как положено, совершив аварийный прыжок по координатам «Танаиса».
Тернов не медлил ни секунды.
Огибая скопления обломков, он вырвался на оперативный простор. Кормовые щиты его «Стилетто»
Ощущение безысходности захлестнуло разум Ильи, мнемонические блокираторы вдруг заработали со сбоями, но на фоне бездушной, липкой тьмы, пытавшейся погасить его сознание, рдел обжигающий уголек воли к жизни.
Коллективному рассудку неведомо чувство отчаянной надежды, заставляющее человека бороться даже в безвыходных ситуациях.
Черная воронка пробоя метрики возникла по курсу, бледный свет на миг объял «Стилетто», растворил грозную боевую машину, и корабль исчез, лишь обломки вихрем закрутило вслед, да мгновение спустя запоздало полыхнул взрыв сброшенной кормовыми щитами энергии.
«Танаис». Пять часов сорок две минуты по бортовому времени.
Коридор станции, ведущий в сектор отдыха экипажа, блокировала аварийная переборка со шлюзом.
Пахомов остановился, взглянул на индикацию сигналов миниатюрной приборной панели.
– Разгерметизации нет, – сообщил он. – Командир, что происходит? Случайно сработали аварийные системы? – Павел занял позицию, контролируя пройденный участок пути.
Дитрих угрюмо промолчал.
В душе командира «Танаиса» царил мрак. Мысль о предательстве, облеченном в форму изощренного мнемотехнического воздействия, встречала глухое внутреннее сопротивление. Между мнемониками в рамках тесного коллектива возникал особого рода контакт. «Если бы кто-то замкнулся в себе, что-то утаивал, недоговаривал, жил в страхе или напряжении, я бы почувствовал».
Но с фактами не поспоришь! На протяжении короткого пути Дитрих подключался к доступным устройствам, везде встречая одно и то же: подсистемы функционировали в автономном режиме, исполняя аварийные программы.
Глобальная сеть «Танаиса» распалась на миллиарды не связанных между собой фрагментов!
– Открываю! – сухо произнес Дитрих.
За аварийной переборкой их встретил плотный туман.
Пахомов рывком преодолел несколько метров, первым оказался на границе лесопарковой зоны.
– Чисто! – пришел по связи его доклад.
Люк за спиной Дитриха загерметизировался.
– Суспензорное поле работает, сигнатуры генераторов активны, читаются без искажений, – машинально сообщил он, получая данные от ближайших устройств.
Под куполом суспензорной защиты произошел явный сбой в работе установок искусственного климата. Температура на пятнадцать градусов превышала допустимый для существующей экосистемы порог, влажность воздуха достигала девяноста процентов, рециркуляция воздуха отключилась, и неподвижные пласты тумана резко ограничивали видимость.
Дитрих мысленно дотянулся до модуля управления микроклиматом.
Автоматический режим отменен. Действующие настройки установлены в режиме прямого мнемонического управления.
«Предательство…» – Рассудок на мгновение помутился, потерял связь с устройством, но зато сомнения, догадки, неопределенность окончательно исчезли. След воздействия, оставленный мнемоником, не поддавался двойным трактовкам, хотя смысл манипуляций с микроклиматом ускользал от понимания…
– Все плохо, Паша… – Он попытался подключиться к подсистеме безопасности, но получил лишь еще один шоковый информационный удар. – Мои полномочия блокированы!
– Такое возможно?! – со злым недоумением переспросил Пахомов. – Я ни фрайга не понимаю, командир!
Дитрих добрался до его позиции.
– Ты был прав, действовал мнемоник.
– Ответь, «Танаис» захвачен?!
– Киберпространство терминировано. Оно распалось на миллионы узлов, работающих в режиме жесткой автономии. Использованы специальные командные последовательности, разрушающие сеть в случае атаки кибрайкеров.
– Сможешь их отменить?
– Нужно попасть в резервный командный центр. – Дитрих не понимал ситуацию, не видел смысла в разрушении единого киберпространства. – «Танаис» вошел в автономный режим, – повторил он. – Все системы работают, но ими невозможно манипулировать. Это последний рубеж обороны, предусмотренный на случай попытки взлома сети!
– То есть кто-то посторонний смог перехватить управление станцией?!
– Не уверен. Настройки микроклимата изменены мнемоником. И я по-прежнему не могу объяснить природы воздействия, едва не заставившего нас убить друг друга!
Они медленно продвигались сквозь густой туман.
– Субтропики… – зло обронил Пахомов.
Дитрих не ответил, он пытался наладить связь с датчиками, расположенными по периметру суспензорной защиты. Из-за плотной мглы испарений невозможно было рассмотреть, что происходит в пространстве, вне купола.
Неожиданно анализаторы БСК сдавленно пискнули.
Биологическая опасность!
Пахомов замер. Сканеры экипировки прорисовывали на проекционном забрале контуры деревьев, знакомые очертания ближайших построек, подсистема анализа ежесекундно сверяла показания датчиков с эталонной моделью зоны отдыха экипажа. Никаких посторонних объектов.
Напряжение возрастало с каждой секундой.
– Токсин в воздухе. Не идентифицируется! – Дитрих не мог понять, зачем загерметизирована зона отдыха экипажа, в каких целях изменены настройки микроклимата. Он чувствовал, что упускает нечто важное, определяющее…
– Ложись! – Резкий толчок сбил Дитриха с ног.
Очередь из автоматического импульсного орудия прошла над головой, один из снарядов задел ствол дерева, угол ближайшего здания, выступающего из тумана на перекрестке аллей, разнесло в пластиковую щепу.
Дитрих мгновенно «включился» в ситуацию: по ним вел огонь зенитный комплекс резервной системы противокосмической обороны, установленный у границы суспензорного поля!
– Паша, прикрой меня!
Пахомов метнулся в сторону, огрызнулся несколькими выстрелами, отвлекая на себя системы наведения зенитной установки.