Авторское право

Федорова Евгения

Тут как раз меня трудности не очень пугают. Невыполнимые задачи Сафари не ставит, а, значит, сброс скорости в подпространстве возможен, как и маневрирование. Но выход из корабля - нет уж! На челноки с манипуляторами невозможно установить стабилизацию. Да и судя по тому, что мне довелось прочесть после гибели Эвереста, в третьем уровне подпространства столь высоки помехи, что любые дистанционные методы управления невозможны. Отсутствие реальности мигом расплавит все электроныные начинки.

И остается в сухом остатке, что нам придется открывать шлюз, подойдя

к зависшему маяку. Еще вопрос, как он там сохранится, маяк этот, ведь я сам видел, как разлагаются молекулы веществ под действием третьего уровня. Непонятно, из чего сделан этот маяк, не ясно, как его туда забросили. Если Нуарто обладает подобными технологиями (а, по словам титрина, Нуарто как раз было заинтересовано в повышении своего технического уровня за счет глупых аборигенов вроде нас), то какой им вообще с этого прок? В смысле, если учесть, что они хотели у нас умыкнуть технологию погружения на третий уровень, а теперь выходит, что сами ей обладают...

Ничего не понимаю.

– Внимание, внимание. Трехминутная готовность! Боевому экипажу занять свои места. Внимание...

Я поднялся, взглянул на себя в зеркало. Вздохнул. Собственный взгляд мне не понравился, я словно бы смирился, словно не верил в то, что у нас может получиться. Это плохо, так нельзя.

Открыл бар, хлебнул прямо из горла для храбрости виски, оглянулся, почему-то надеясь увидеть сидящего за столом Рика. Такого, каким я его помнил: двигающего фигуры по шахматной доске.

"Играй, - крикнул он мне на ККЧП, - а то я не верю..."

И еще дал совет, который я не понял.

Левый маршевый на сто сорок, запомнил?!
– повторил я про себя.
– Может, это будет ключ к успеху, а? Может, они просчитали с лернийцами, как мне подхватить маяк?

Хлебнул еще, решительно поставил бутылку обратно - в глубокий паз с похожими на желе стенками. Когда бутылка достала до дна, оказалась надежно зафиксировнаной в этой амортизирующей подушке.

Вышел в коридор. Три минуты, это так много. Для нас сейчас три минуты равносильны целой жизни, а мне как раз хватит, чтобы дойти до рубки.

– Титрин?
– позвал я без надежды. Кот не появился. Чего я вообще хочу? Чего сам хочу, уже не понимаю? Победить? Хочу надеяться? Хочу принести победу Земле? Я и так уже все себе доказал, уже дано. И не чувствую никаких обязательств перед предававшей меня неоднократно планетой - жестоким, всеперемалывающим механизмом власти с выставленной наподобие знамени жадностью, направленной на обогащение в первую очередь себя.

Вот Тверской, у него там кто-то на Земле, кому угрожают, у Стаса тоже. А все, что у меня осталось хоть немного дорогого - оно на этом самом корабле. Это и есть Стас, девочка Кортни с густой, как у пони, рыжей челкой. Это Натали, в конце концов, какие бы пропасти нас не разделили. И я сейчас, ровно через полторы минуты, отдам команду, чтобы рискнуть тем, что мне дорого. Даже зная, что мой экипаж готов, что, возможно, у всех есть причина стремиться победить и идти до конца (ведь я же не знаю толком, по какой причине здесь оказались другие),

и, тем не менее, не могу решиться.

– Внимание, внимание, готовность одна минута.

Я развернулся на каблуках, пошел в противоположную сторону от рубки. Первый уровень, это я проживу как-нибудь.

– Капитан Доров, на мостик!
– разносится звонкий голос Натали.

– Корабль, связь с рубкой. Натали - стартуй, я буду, как только смогу.

В коридоре никого нет, я разговариваю сам с собой, но в рубке меня слышат. Так устроены системы.

– Антон, второй уровень?

– Первый сначала пройди, - ворчу я, спускаюсь вниз, к каюте, в которой запирают Ванессу. Открываю дверь прикосновением руки к консоли. Захожу.

Она сидит там... одна. Я почему-то был уверен, с Ванессой будет кто-то из ребят: Тверской сам или Анатолий, но она одна. Сидит в кресле у терминала, смотрит в выключенный экран задумчиво. Пристегнута.

Волосы у нее цвета густой зрелой ржи. Она умеет меняться и с тем всегда остается собой - утонченной и надменной. Но сейчас, реагируя на мой визит, поворачивается, смотри с любопытством. Без высокомерия или вызова, скорее вопросительно.

– Внимание, внимание, десять секунд до прыжка, девять...

– Ванесса, - я подошел и лег на узкую кровать, чтобы в момент прыжка не упасть. Не самое надежное положение, но в первые секунды погружения лучше не стоять: ощущение раздвоения вызывает головокружение.

– Да, Антон, давно не виделись...

– Три, два, один...

Корабль качнулся, будто колыбель от нежного прикосновения материнской руки. Шквал удивительно мягко входит в первый уровень подпространства, мощность стабилизационной установки только тридцать процентов.

– Я с вопросами, Ванесса. Поможешь?
– тон доверительный, вежливый.

– Если смогу.

– Капитан, жду команды на наращивание мощности. До точки входа во второй уровень четыре минуты.

– Рубка, разрешаю, мощность шестьдесят, - соглашаюсь я с голосом из динамика. Мне нравится решительность Натали, в отсутствии Рика она почему-то перестала робеть, может, считает себя, единственной, на кого я теперь могу положиться? Чего гадаю, не ясно? Мысли о Натали посещают все чаще.

– Ванесса, маневры в подпространстве безопасны?

– Мы мало знаем об этом, есть локационные системы, очень дорогие, - она мне подмигнула, - способные вычленить корабль в тоннеле. Есть петли, способные подцепить его и прервать прыжок. А что, нам предстоит маневрировать во втором уровне прыжка?

– В третьем, - подсказываю, жду, что она не удивится. Но вижу, как брови женщины поползли вверх.

– Нас что, решили убить?

– Не рада, что ввязалась в очередную авантюру?

Она как-то поникла, вздохнула, пожимая плечами. Толи холодно, толи пару раз передернуло.

– Знаешь, выбор у меня невелик, но я не предполагала, что придется с вами в это влезть... думала, когда меня Ярослав забрал с Селинойда, что все мои беды закончились, что теперь я в безопасности и могу побыть самой собой.