Авторское право

Федорова Евгения

– Высота десять тысяч, полет нормальный. Отклонение от траектории один процент.

– Корректируй!

– Есть! Левый маневровый на позицию ноль-три.

– Есть на позицию ноль-три.

– Выходи на ноль.

– Есть!

– Совпадение с траекторией сто.

– Продолжаем, молодцы ребята.

Кох был предельно сосредоточен, он пялился в свои консоли и мониторы, страшась пропустить малейшее изменение параметров корабля. Он боялся космоса, ночами перед полетом он просыпался от удушья и дурного предчувствия, ему казалось, что он выпал в звездную пустоту и вакуум убивает его. Не так быстро, как принято считать, не мгновенно,

ведь у организма еще есть десяток секунд прежде, чем отключится мозг. Он знает, что успеет прочувствовать весь страх и вздохнуть вакуум, понимает, какую жгучую боль будет ощущать от кипения влаги на слизистых глаз и дыхательных путей. Он досконально изучил труды по космической физиологии, но мы тоже проходили это. Почти все. Единственным человеком, который никогда не испытал страха пустоты, был Денис - подводник испытатель, который, смеясь, говорил, что под водой он может пробыть минуты две, три, в конце концов, частенько, с затонувшего судна можно выйти с аквалангом; а вот с космического корабля, в общем-то, деться некуда. Он вообще смотрел на проблемы по-другому. Никогда не жалел, что прихватил с собой в экипаж Ворона друга моего дяди, когда только началась Вселенская Пьеса...

– Эй, Кох, - негромко сказал я, но получил неожиданный результат: все разом повернулись ко мне; их глаза были полны непонимания и страха. Им казалось, они что-то забыли.

– Температура в рубке упала на четыре градуса примерно, а должна повыситься.

Они засуетились, зазвучали приказы, но я и так знал, в чем причина: установка климатического контроля была плохо отрегулирована на компенсацию. Это могло привести к нежелательным параметрам в работе многих внутренних систем, потому я и обратил на это внимание людей. Если температура понизится еще градусов на пять, возможно, какая-нибудь прокладка, не рассчитанная на такую температуру, лопнет. Лучше, как говорится, перестраховаться.

Но заметить эти изменения без меня экипаж не смог бы, они волновались до жара на коже, и прохлада казалась им приятной.

– Нашел!
– доложил один из техников.
– Корректирую.

– Семь минут, полет нормальный. Выходим на орбиту.

– Курс по вектору 8-19-37.

– Эй, капитан, - снова окликнул я Коха.
– Координаты вы считаете в системе от Земли?

– Естественно, - бросил тот.

Мы отказались от такой системы координат после первого же полета, - подумал я.
– Вся Вселенная считает свое положение от солнца Нуарто - планетарной системы Союза - и вот нате вам, мы снова выпендрились, приняв за центр координат Землю! Все меряют так, а мы иначе. Интересно, откуда это берется в нас: такой вот индивидуализм, граничащий с критинизмом?

– Обратите внимания, у вас тормозит левый стабилизатор, - констатировал я.

Они все сидели в мягких креслах, греющих их нежные седалища, я же расположился прямо на полу, опираясь на него ладонью, и хорошо почувствовал внезапный крен.

Корабль был совершенно не отлажен, если по уму, его нужно было бы сдать на тестирование и доводку в хорошенький центр где-нибудь на одной из бесчисленных торговых планет. На просторах космоса немало мест, где знают в технике толк. Но мы же земляне, это же наша разработка! Совершенно секретная.

Опять началась суета. Это все от того, что они волнуются, а нужно сохранять равнодушие. Если при взлете в пределах атмосферы с кораблем что-нибудь произойдет, его экипаж сгорит в считанные секунды. Я думаю, каждый из нас успел бы подумать только "ой, мамочки".

Обычно, именно такие мысли проскальзывают между двумя ударами сердца, и никак иначе. Весь этот бред про то, что проносится жизнь перед глазами, придумали глупцы и фантазеры. Ты просто теряешь контроль над ситуацией, что-то жуткое разворачивается вокруг, рефлексы не спасают, и ты уже ничего не можешь изменить. Вспышка. Боль. Все.

Так бывает в аварии, когда машину заносит, и только тело отчаянно крутит руль, что бы что-то исправить; при падениях, ударах. Когда тебя бьют по лицу, ты просто теряешь сознание, но это единственное "ой, мамочки", почему-то почти всегда успевает всплыть в сознании. Правда еще бывает, успеешь ругнуться, но это почти одно и тоже...

Спустя четверть часа все системы были приведены в норму. Прикрыв глаза, я прислушивался к ощущениям людей, и мне были забавны их волнения; я то и дело чувствовал на себе скользящие взгляды, словно спрашивающие совета. Но я, не открывая глаз, слушал корабль.

– Первый этап испытаний завершен. Центр, я Эверест. Тридцать две минуты. Полет нормальный, вышел на исходную точку. Приступаю ко второму этапу испытаний.

– Эверест, я Центр. Подтверждаю второй этап.

– Подпространственный элемент - набор активности.

– Есть набор активности.

Значит, поныряем, - с одобрением подумал я.

– Координаты прыжка - 14-19-48. Координаты выхода минус 8-19-48.

О, - прикинул я, - выйдем с другой стороны Земли. Для них это - диковинка, лететь в подпространстве 4 минуты (примерно), а выбраться с другой стороны Земли. Конечно, это баловство, мы обойдем планету на форсаже гораздо быстрее, но ведь и это испытания.

– Эй, капитан, - кажется, это входило у меня в моду.
– Какой серии здесь элемент подпространственной стабилизации?

– Наша разработка.

Что прозвучало в его словах? Гордость, пренебрежение ко мне, летавшем на чужом корабле? Да ты патриот, Норманн Кох, ты предан Земле! Какая глупость.

– Внимание! Минута до входа в подпространство. Всем быть готовыми. Отчет пошел.

– Все системы работают нормально. Подпространственная стабилизация активирована. Мощность тридцать.

Что значит мощность тридцать?
– подумал я про себя.
– У них такая силовая установка или ее разгон будет продолжаться? Интересно, неужели наши инженеры все же блеснули? Сейчас узнаем!

– Десять, девять, восемь, семь, - загремели из динамиков зловещие цифры.

– Мощность подпространственной стабилизации тридцать пять!
– внезапно почти выкрикнул Кох, и я почувствовал неуверенность в его приказе. Интересно.

– Три, два, один.

Экраны потемнели, корабль потянуло вперед. Хорошо знакомое чувство прыжка охватило меня. В первое мгновение ощущение такое, словно ты еще там, и ты же уже где-то в другом месте, движешься с умопомрачительной скоростью.

– Все системы в норме.

– Центр, я Эверест. Второй этап испытаний завершен. Начинаем третий этап.

– Эверест. Я - Центр. Подтверждаю третий этап.

Вот оно как, почти без задержки по времени работает связь, хотя мы внутри подпространственного коридора. Ну, очень любопытно, хотя причина может быть в нашей близости к Земле. У нас на Вороне не было необходимости поддерживать постоянную связь при отбытии, так что не велика радость, а вот тридцать пять процентов мощности установки стабилизации приятно радуют, ведь она справляется, удерживая реальность внутри корабля. Вроде бы.