Авторское право
Шрифт:
– Все, пошли, - скомандовал Тверской.
– Как скажешь, полковник, - мило согласился я и рванул на себя рычаг открытия люка. Плавно изменилось давление, изменилась гравитация. Я недовольно хекнул. Ощущение было такое, словно на плечи повесили рюкзак в сорок кило. Привыкать придется долго, особенно после ранения. Тверской не подал виду, только зевнул, видимо, прочищая уши. Плавно отошла створка люка, пахнуло влажным жаром.
Температура градусов сорок, влажность под сотню.
– Сказали бы, что так тепло, я бы шорты надел, - проворчал я.
– Все тебе сказали, но ты прочесть
– Ну что, гений, куда нам?
– спросил я, и над головой что-то громко хлопнуло.
– Еще челнок, - констатировал Яр.
– Теперь они будут хлопать часто, только всю живность здесь поднимут...
И, словно отвечая на его слова, из глубины джунглей донесся тяжелый, оглушительный рев. Завизжало на десятки голосов, захлопали крылья.
Далеко, - машинально отметил я.
– Слышал птиц?
– Зверя слышал, - сказал Яр.
– Судя по всему, это и есть их пресловутый самый крупный мутант, похож по габаритам на бизона, внешне - ящерица, обладающая отличной реакцией и бегающая как гепард. Пасть широкая, состоит из костной ткани, зубы в два ряда, клыков восемь...
– А птиц?
– снова уточнил я.
– Каких птиц?
– Яр дернулся - над нами снова хлопнуло.
Я внимательно посмотрел на Тверского, пытаясь раскусить полковника, но тот был невозмутим, а, значит, не слышал звуков, пришедших из глубины джунглей.
Это же примерно в километре от нас, - понял я.
– Что за чертовщина, у меня с головой не в порядке или какое-то из старых умений трансформировалось в утонченный слух? Разберемся.
– Так и будем тут стоять?
– поинтересовался я.
– Давай без этого?
– попросил Тверской примирительно и махнул в воздухе рукой.
– Нет, давай с этим, - капризно отказался я.
Яр скрипнул зубами.
– Ладно, пошли, нам лучше всего найти себе какой-нибудь укромный уголок. Я видел там скалы, лучше всего пещера или нора. В здешних лесах много ядовитых насекомых, укус которых вызывает жар, а может быть и смертелен...
– Нифига не интересно, - оборвал его я.
– А я не для тебя говорю, - вынимая мачете, огрызнулся Яр.
– Я свои знания проверяю!
Ну, тож верно, - подумал я, засчитав полковнику одно очко за сообразительность.
– Я же не могу его не слушать, мы слишком близко. Ладно, пусть вещает.
– Растения симбионты, - продолжал Тверской, - имеют яркую раскраску, часто бывают полиморфичны, умеют удлиняться, отращивать шипы. Внутри растений чаще всего смесь кислот, так что это и не растения вовсе. На дереве тоже можно обустроиться, но это не спасет от членистоногих, большая часть которых очень не показана
Тверской рассуждал словно бы сам с собой, но говорил явно дело. Я и не сомневался в том, что полковник - настоящий профессионал в вопросе выживания. Как он звание получил, неясно. Чаще полковников получают жополизы и словоблуды, командующие другими, но не люди дела.
– Теперь о живности...
– Заткнись, - чистосердечно попросил я, потому что я услышал выстрелы.
Тверской благоразумно замолчал, бросив на меня быстрый взгляд. Прислушался напряженно.
– Стрельнули что ли?
– неуверенно спросил он.
А я слышал четкий выстрел и знал расстояние - два километра. Вот тебе и умение, сам с себя тащусь!
– Стрельнули, - передразнил его я.
Тверской резко развернулся, и продолжил идти вперед, осторожно разрубая свисающие отовсюду лианы. Он действовал очень деликатно, а через обрубки старался переступать, да оно и понятно. Если материал мачете не был подвержен повреждению от соков, то наша обувь и одежда имела предел прочности, хотя шили ее из какой-то очень прочной ткани.
Джунгли мне сразу не понравились. В первый час нашего движения я чуть с ума не сошел от обилия звуков вокруг, но очень быстро научился разделять их по удаленность, хотя у меня, честно говоря, разболелась голова.
Нас окружила странная, и очень неприятная жизнь. С веток свисали какие-то коричневые толи пиявки, толи слизни, по стволам бегали забранные в хитиновые щитки многоножки, пахло кислотными испарениями, от которых тут же начали слезиться глаза, а нос заложило.
– Слухай, - не сдержался я, - эта отрава нас не убьет?
– Можешь надеть фильтры, они в индивидуальном гигиеническом наборе, - сказал Тверской и сам засуетился. Интересно, чего он раньше то это не предложил?
Фильтры оказались маленьким тампонами, удобно вставляющимися в носовые пазухи. Они совершенно не ощущались, разве что в первые пару минут, потом я и думать о них забыл. Дышалось через них без усилия, без звука, так что порадовало, а глаза довольно быстро приспособились, хотя мне и показалось это странным. Может, сыграла роль и без того стопроцентная влажность, может, концентрация испарений была не столь велика.
Я все чаще оглядывался. Пробираться через джунгли было сложно, но это полбеды. После нас оставалась отчетливая тропа, по которой любой преследователь мог быстро и бесшумно пройти, застав нас врасплох, и, кроме того, за нами уже увязались странные, пугающие звуки. Частота, с которой повторялись эти потрескивания и пощелкивания говорили о том, что нас преследует целая стая каких-то тварей.
Полковник был несомненно прав, нужно занять наименее уязвимую позицию, забиться в угол, из которого при острой необходимости легко будет уйти, и выжидать. Постоянно шляться по этим джунглям - самоубийство. Вот что опять?!