Айдол-ян - 3
Шрифт:
— «Токе-ча». — с готовностью подсказывает СунОк. — На тридцать втором кабельном канале Камагая.
— О, — говорю я. — Онни всё помнит. Найдём.
— Я старалась посмотреть все передачи с твоим участием. — говорит мама. — Но, похоже, что-то пропустила.
— Наверное, это из-за того, что страна другая и не всё тут показывают. — делает предположение СунОк и спрашивает у мамы. — Что говорят о нашей поездке в Японию?
— Ой, да ну его нафиг! — машу я рукой на СунОк вспомнив встречу в аэропорту. — К чёрту эту политику! Завтра тебе всё покажут и расскажут во всех
— Ну, по поводу торгового центра, — поднимая глаза к потолку, начинает СунОк. — В общем, можно заключать договор на аренду помещения с арендодателем и начинать работать.
— Да? — удивляюсь я такой краткой формулировке и задаю уточняющий вопрос. — А как твоё исследование рынка? Прибыльно это будет, или нет? Сейчас вколотишь деньги, потом ведь их обратно не выдерешь!
— Будет прибыль! — тряхнув головой, уверенно обещает онни. — У тебя сейчас такая популярность, что людей будет полно! В очереди стоять будут!
Моя популярность? Чёт сомнительно мне как-то. Сегодня в аэропорту получил я этой популярности. Только прилетел, ничего не сделал, как говорится, ну если только рот открыл, зазевавшись. И — раз! Гнилым бананом в глаз! Твари. Убить мало…
— Сколько нужно денег единовременно? — желая конкретики, спрашиваю я у онни.
— Около сорока восьми миллионов вон, — бодро рапортует она.
Сорок восемь тысяч долларов? Чё-то многовато…
— В сумму входит годовая аренда большого зала, всё оборудование для кафе и зарплата персонала за один месяц. — видимо поняв мои сомнения, говорит она и поясняет. — Если оплатить сразу годовую аренду, то выходит дешевле всего.
Мда? Ну…, наверное, так где-то оно и есть.
— А сколько ты ожидаешь в месяц прибыли? — спрашиваю я и уточняю. — Чистой. Налоги уже тоже заплачены.
— При уровне посещаемости в семьдесят процентов, ежемесячная чистая прибыль составит около восьми миллионов вон, — обещает она и добавляет. — Я думаю, что посещаемость у нас будет сто процентов!
Смотрю на лучащуюся энтузиазмом онни и думаю — «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Больно хорошо всё выглядит. Это подозрительно. Наверняка есть какой-то подвох, который пока не виден…
— Ну и зачем тебе тогда идти в шоу-бизнес? — спрашиваю я у онни. — Будешь там годами стафом метаться и ничего не заработаешь в итоге. А вот совсем другое дело — владелица кафе. Уже уважаемый человек и доход, не чета стафовскому.
Вижу, что мама с гордостью смотрит на задумавшуюся СунОк. Видимо представляя, как будет выглядеть дочь в роли владелицы кафе.
— Ну… — неуверенно произносит онни. — В шоу-бизнесе интересно. Новое, неожиданное, яркое. Знаменитости. Другие страны…
— Не нужно путать туризм с эмиграцией, — предупреждаю её я. — Лично я, в этой поездке, ничего, кроме съёмочных павильонов, концертных площадок и гостиничного номера так и не увидела. Знаю только, что была в Японии. Если бы мне это не сказали, наверное, гадала бы до сих пор — где это я была?
— Ох, дочка… — с жалостью смотря на меня, охает мама. — Ты ничего не увидела?
— Ничего, мама. — кивая, подтверждаю я и продолжаю свою мысль. — Поэтому, я предлагаю онни фантазиями не заниматься, а смотреть на жизнь реально. Свободное время, это офигительно, когда оно есть. Если она будет управлять работой сотрудников, то оно у неё будет…
— И тебе она помочь сможет, мама. — говорю я, обращаясь к маме. — У меня в скором времени снова будет поездка в Японию. Агентство договорилось о проведении полноценного концерта группы. Наверное, это займёт по времени не меньше, чем две недели. У тебя уже здоровье и возраст, мама. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.
— Да что в этом такого страшного?! — энергично возражает в ответ мне она. — У меня всё нормально со здоровьем! Руки-ноги на месте. Всё в порядке. Дочка, не выдумывай! Езжайте, и не думай ни о чём!
— А как же Мульча? — спрашивает у меня СунОк. — Ты её не возьмёшь?
Я задумываюсь над вопросом.
Да, действительно, наверняка потребуют, чтобы я её взял. Популярности у неё там хоть отбавляй. И кто за ней тогда будет ухаживать если СунОк останется дома?
— Не знаю. — говорю я, смотря на сестру. — Скорее всего захотят, чтобы я её взяла. Но, думаю, что нам нужно рассматривать ситуацию исходя из худшего варианта развития событий. Президент СанХён болен, а новое руководство… Неизвестно, сможет ли оно быть эффективным? Вещи оно вроде говорит правильные, но, между говорить и делать, есть большое расстояние и ещё неизвестно, как оно получится. Поэтому, по мне, гарантированные восемь миллионов вон дохода в месяц выглядят предпочтительней, чем твой заработок за ещё одну поездку в Японию. Лучше воробей в руке, чем страус в небе.
— Страусы не летают. — поправляет меня СунОк.
— Это образное выражение. — говорю я.
— Здоровье у президента СанХёна так и не поправилось? — озабоченно спрашивает у меня мама.
— Толком не знаю, — отвечаю я. — Он остался в Японии. Врачи говорят о множестве проблем и обещают срок реабилитации после лечения длиною минимум в полгода. Думаю, что без него в работе агентства могут быть «пробуксовки».
— Президент остался один в Японии? — удивляется мама.
— К нему прилетела жена, — успокаиваю я её. — Он не один.
— Хорошо, — кивает мама. — Остаться одному, это страшно.
— А чего ты тогда тут храбришься? — спрашиваю я её. — «Езжайте, всё будет хорошо!». А?
— Мать должна заботиться в первую очередь о детях, — наставительно отвечает мне мама. — У вас впереди целая жизнь, вам нужно жить. А я вас вырастила, так зачем мне теперь вам мешать становиться на ноги? Езжайте! Ничего страшного со мною не случится.
Я вздыхаю, вспоминая свою маму.
— У нас есть другие темы для разговора? — спрашиваю я. — Не такие «колючие». Мирные, семейные?
— Ты же сама заговорила о деньгах. — напоминает мне онни. — А разговоры о деньгах — всегда «колючие».
Ну да. Как обычно — «сам дурак».
— Что ты хочешь, дочка? — спрашивает у меня мама.
— Хочется тишины и покоя. — признаюсь я. — Включить телек, ты и онни будете смотреть дораму, а я буду просто лежать и тащиться, что ничего не нужно делать.
— Движение, это жизнь, — хмыкнув, говорит СунОк.
— А покой — это дорогое удовольствие редкой доступности. — парирую я.