Айриш-бой для сицилийца

Бонати Джеки

Лишь каким-то чудом уязвленная ирландская гордость не дала Томасу в тот же миг скинуть позорный, по его мнению, костюм и отказаться от участия. А может, он понимал, что тогда окажется просто ещё более голым.

И он приступил к тренировкам танца – иного не оставалось.

– Том, какой шикарный хвост! – под конец репетиции его увидела Китти. Она была в своем наряде колонистки, только чепчик где-то оставила и щеголяла безупречной укладкой. – Я помню, мой был ужасно тяжелый, – она потянулась пощекотать перышки.

– Издеваешься? –

Том не мог на нее злиться и раздражаться, поэтому ответил лишь грустной ухмылкой, полагая, что выглядит как минимум абсурдно. – Хвост не особо тяжелый, – он не мог сказать, что это украшение ему мешает.

– Вовсе нет! – искренне ответила Китти. – Ты только улыбайся пошире, а то из тебя выходит какая-то грустная индейка. Это ведь все игра, Том. Просто развлекайся и развлекай других.

У Томаса словно что-то щелкнуло в голове от ее слов. В конце концов, его лицо даже толком видно не будет, улыбка будет понятна лишь по глазам.

– Игра! – повторил он и еще раз более уверенно. – Игра! Спасибо, Китти, ты чудо, – он чмокнул девушку в щеку и бодро взмахнул хвостом.

– О, я знаю, что я чудо, – засмеялась она, довольная переменой в нем. – А теперь покажи мне, как ты крутишь бедрами.

– Не уверен, что хорошо освоил этот навык, – усмехнулся Том и, повернувшись к ней спиной, принялся делать движения, словно очерчивать окружность.

Китти понаблюдала и остановила его.

– Нет, смотри, вот так надо, – она показала, как, и положила его руки себе на бедра, чтобы он уловил суть движения. – Как будто ты бедром что-то отталкиваешь с пути.

Щеки Томаса мгновенно стали пунцовым, уж у Китти в области бедер было, что потрогать, но постарался сосредоточиться на движениях.

– Так? – попытался повторить он.

– Уже лучше, – кивнула Китти и положила руки на его бедра, толкая их. – Вот так, давай-давай.

И еще пару дней, которые оставались до выступления, после основных репетиций Китти охотно натаскивала Томаса, так что он и правда научился двигаться вполне неплохо.

5.

– Ты делаешь успехи, – отметил Энди, когда они с Китти закончили последнюю репетицию и Том пытался отстегнуть от себя хвост.

– Ну, раз уж у меня не осталось выбора, я решил сделать все хорошо, чтобы хоть публика была довольна, – пожал плечами Том и снова засопел, пытаясь дотянуться до шнуровки.

Энди подошел ближе и ловко отцепил от него хвост, чтобы тот ненароком себе шею не вывихнул.

– Держи, – хмыкнул он. – Слышал, Китти уговорила тебя пойти на парад Мэйсис.

– Спасибо, – Томас выдохнул и одновременно чуть смутился, оказавшись перед Энди, что называется, во всей красе – с полуголой задницей. – Да, она сказала, это незабываемое зрелище, и я не имею права его пропустить.

– Она сказала, что ради этого придется встать в шесть утра? – спросил Энди, прикуривая сигарету и невозмутимо помогая

со шнуровкой на спине.

– Да, сказала, – Томас улыбнулся и пожал плечами, испытывая странные чувства из-за того, что в таком деле ему помогает молодой мужчина. – Мне не привыкать. Это последнее время я могу себе позволить вставать в девять, а то и позже, а до этого всю жизнь привычным временем подъёма для меня было пять утра.

– Деревенские привычки, – хмыкнул Энди, закончив и отступив на шаг. Он присел на скамью в раздевалке, продолжая наблюдать за Томом и пуская дым.

– Ты чего? – обернувшись к нему и оказавшись под прицелом этого взгляда, Том замер и сглотнул, почувствовав себя более обнаженным, чем, если бы был вообще без одежды – такое впечатление создавала невнятная тряпочка, прикрывавшая область его паха.

– Ничего, просто курю, а что? – невозмутимо пожал плечами Энди. – Одевайся, а то простынешь.

Томас потоптался на месте, но, понимая, что просить его отвернуться просто глупо, торопливо стянул этот клочок ткани и натянул свои трусы, невольно подумав, что эту часть гардероба, видимо, тоже неплохо было бы обновить.

На это же обратил внимание и Энди. Он внимательно смотрел, как одевается Том, отмечая, что гардероб у парня все еще скудный. То ли у него были другие траты, то ли он не привык покупать одежду.

– Поехали, прокатимся, – сказал он, потушив сигарету.

– Куда? – удивленно спросил Томас, тщательно застегнув все пуговки на своей жилетке. – Выступать?

– Нет, не выступать, – покачал головой Энди и поманил его за собой, после чего вышел из раздевалки и из клуба, направляясь к своей машине.

Так вышло, что Томасу еще не разу не доводилось ездить на чьей-то личной машине. В Ирландии, в их деревне в ходу были повозки, а здесь он пользовался только автобусами.

Подойдя ближе, он с восхищением провел кончиками пальцев по черному лаку.

– Это Duesenberg Model J, только с конвейера, – сказал Энди, открывая дверь. Эта машина была слишком дорогой даже для него, но он относился к ней почти пренебрежительно. – У Аль Капоне такая же.

– Она потрясающая, – прошептал Томас и, действуя так, словно прикасается к величайшей в мире драгоценности, открыл дверь. – А кто такой Аль Капоне? – спросил он, устроившись на краешке сиденья.

– Ты серьезно? – поднял брови Энди. – Он легенда криминального мира тут, в США. Между прочим, тоже выходец из Италии.

– Никогда не слышал, – признался Томас и вынужден был отодвинуться к спинке сиденья, когда машина тронулась с места.

– Пожалуй, ты вообще не особо много знаешь о мафии, верно? – спросил Энди.

– Пожалуй, – признал Томас, робко поглаживая мягкую кожу сиденья темно-рубинового цвета. – Да и откуда бы…

– Ну ты уже несколько месяцев как в Нью-Йорке, работаешь в ее лучшем клубе, – хмыкнул Энди. – Мог бы и догадаться, или услышать.