Айриш-бой для сицилийца
Шрифт:
– Залпом, – скомандовала она, протянув бурбон Тому. Тот не стал спорить и опрокинул его в себя, тут же закашлявшись от крепости. – Успокоит твои нервы.
Бурбон обжег горло и горячей волной прокатился по пищеводу в желудок. У Томаса слезы выступили на глазах, но спустя пару минут, когда ладони ощутимо потеплели, зал перестал казаться таким пугающим.
– Еще раз! – потребовала Миранда.
Все же ее педагогический опыт и подход трудно было обесценить. Через полчаса Том обнаружил, что вполне способен петь в полный голос, не срываясь с нот
– И его подпоила? – спросил он, зная, что в свое время это сработало с Китти.
– А куда деваться, если без выпивки он шепчет, как будто слух у призывника проверяет, – Миранда совершенно не считала свои методы неправильными, особенно в свете того, что работали они безотказно. – К слову, ему потребовалось меньше, чем Китти.
– Делай, что нужно, – одобрительно кивнул Энди. Он был уверен, что у Тома хватит мозгов, чтобы не злоупотреблять. А если не хватит… то одна профилактическая беседа ему будет обеспечена. Второй ему не захочется.
Томасу, который продолжал исполнять выученные песни, об этом разговоре было неведомо. Хотя он, конечно, видел Энди и в какой-то момент понял, что поёт словно только ему, не сводя взгляд с итальянца.
4.
Энди немного послушал и ушел в свой кабинет – его дела песнями было не решить. И вернулся в зал он уже только поздно вечером, когда тот был полон гостей, а Томас вернулся в бар, помогая с напитками и получая неплохие чаевые за свое невинное смазливое личико. Энди всегда знал, какие его вложения окупятся.
– Можешь невинно флиртовать, – улучив момент, когда Томас был относительно свободен, посоветовал Энди.
Он знал, что местные дамы, да и мужчины любят такое обхождение.
– Флиртовать? – переспросил Том, уверенный, что ослышался. – Зачем еще?
– Затем, что так заказывают больше и чаевые дают лучше, – закатил глаза Энди. – И то, и другое приносит нам прибыль.
– И… что я должен делать? – растерялся Том. – Я же не Китти, чтобы ресницами хлопать.
– Улыбаться, невзначай касаться рук клиентов, – стал со вздохом объяснять Энди, устав поражаться наивности и невинности этой ирландской фиалки. – Можешь подмигнуть в ответ на шутку, независимо от того, удачная она или нет.
Том понимал, что Энди серьезно. Он закусил губу в задумчивости, но кивнул.
– Я постараюсь, – пообещал он, пока не зная, как будет это проворачивать, насколько хватит его характера на это.
– Постарайся, – хмыкнул Энди и кивнул на бутылки. – И плесни мне бренди. Или принеси сам, как будешь на перерыве.
Том потянулся за бутылкой и стаканом, но Энди отвлекли и он, щелкнув пальцами, показал в направлении своего кабинета. Том дождался, когда заказов будет чуть поменьше и налил ему бренди на два пальца, как тот и просил. Он уже запомнил, что тот пьет его чистым, без льда и прочего. И еще никогда Том не видел его пьяным.
– Я отнесу
Неожиданным преимуществом для освоения этого навыка оказалась жизнь среди овец. Конечно, по большей части за выпас отвечали пастушьи собаки, а вот во время стрижки требовалась ловкость, чтобы не наступить на овец, которые крутились под ногами, сплошным потоком направляемые к стригалям.
Сейчас было что-то схожее, когда Томас уклонялся от столиков и танцующих.
– Энди? – подойдя к кабинету, он постучал, прежде чем открыть дверь.
Тот ответил что-то на итальянском, а потом повторил по-английски "Войдите", и к своему удивлению Том обнаружил там запыхавшегося Энди, слегка расхристанного. Поначалу Том с ужасом подумал, что тот трахался в своем кабинете перед тем, как вошел Том, но потом заметил сбитые костяшки и разбитую губу.
– Что случилось? – опешил он.
– Небольшие разногласия с потенциальными партнерами, – Энди вытащил белоснежный платок из кармашка своего пиджака, коснулся сбитых костяшек и тихо зашипел. – То, что надо, – он протянул руку к бокалу, слизав кровь с губы.
– Боюсь представить, как выглядят большие разногласия, – ответил Том, подав ему выпивку и взял салфетку. – Руку стоит обработать.
– Большие разногласия не имеет смысла решать мордобоем, – отметил Энди и зашипел, когда алкоголь попал в ранку на губе. – Можешь оказать мне любезность и принести аптечку, она в барной стойке, – это прозвучало как предложение, а не как просьба.
– Сейчас вернусь, – ответил Том, и проворно сбегал за аптечкой. Вернувшись, он увидел, что Энди уже опустошил бокал с бренди. В аптечке нашлась перекись и пластырь, так что он смочил ватный тампон и взял сбитую руку Энди в свою.
К тому моменту Энди устроился в своём кресле, так что Тому пришлось сбоку пристроиться к его столу.
– Смелее, мне не будет больно, – хмыкнул итальянец, видя, что Томас медлит и действует излишне бережно.
– Похоже, не первый раз, – констатировал Том, аккуратно промакивая кровь на его костяшках.
– И даже не десятый, пожалуй, – прикинул Энди, пользуясь возможностью снизу рассмотреть его и покусывая травмированную губу.
– Бывало и серьезнее? – спросил Том, заливая ссадины йодом и берясь за пластырь.
Энди дал ему закончить, а потом расстегнул жилетку и, задрав рубашку, продемонстрировал тонкий довольно длинный порез – явно ножевое ранение.
Том присвистнул, не удержавшись.
– Тебя хотели убить? – спросил он, глядя, как шрам уходит от пупка к ребрам.
– Ага, была такая попытка, – подтвердил Энди, возвращая рубашку на место. – На самом деле, повезло – порез длинный, но не глубокий, иначе кишки выпустили бы.
Оправляя одежду, он оказался лицом к лицу с Томасом.
– Тебе стоит быть осторожнее, – ответил Том, шагнув назад и ударившись задом о край стола – отступить ему особенно было некуда.