Аз Есмь Мудищев
Шрифт:
— Отпусти мальчика и я сохраню тебе жизнь! — произнёс дядя Саша, взяв себя в руки и не поддавшись на провокацию.
Ха, а он молодец!
— Ты же понимаешь, насколько глупо звучат твои слова? — в свою очередь произнёс я с вызывающей ухмылкой.
— Дядя Саша, убей его! — заверещал Алёшка откуда-то снизу.
— Заткнись, сопляк, — рыкнул на него дядька, с тревогой глядя на меня.
Он с лёгкостью угадал во мне очень опасного противника, что вообще большая редкость для этого мира.
— Дядя Саша, ты же умный мужик и наверняка разобрался в ситуации.
— А если… — он бросил короткий взгляд на связанную пигалицу.
— Даже если тебе это удастся, то результат не изменится, — я безразлично пожал плечами и тут же презрительно скривился: — Только не говори, что готов пойти на подобное, иначе я в тебе разочаруюсь.
— Не готов… — он вздохнул. — Я ценю предложение, но у меня есть обязанности. И одна из них — защищать наследников, пусть и таких никчёмных. Дух приди, кровь прими!
Всё огромное пространство арены заполнило густым, тягучим смрадом, от которого у меня начали слезиться глаза, а горлу подступил ком. Вокруг тела мужчины медленно разворачивалась девятиглавая гидра, и если бы не десять тысяч мерзких и тонких, гноящихся щупалец с двойными крючковатыми когтями по все длине, то она бы даже выглядела эстетично. Особенно капающий из её пасти призрачный яд, который отравляет саму душу и от которого нет спасения.
Готов биться об заклад, что иглы у дядьки не простые и он натренировался черпать ими эту ядовитую мерзость. О умениях говорило и то, что гидра вздрогнула, увидев меня, но сбежать не смогла, хоть и пыталась, чем вызвала сложное выражение лица у призывателя.
Лежащая с заклеенным ртом Алёнка не вынесла вони и её вырвало через нос. Она забилась как рыба на берегу, но Мира молчала, а это значило, что с ней всё в порядке.
— Эх, — я вздохнул, снисходительно глядя на противника. — Ты ещё слишком молод, слаб, безрассуден и глуп, но я принимаю твой вызов.
— Вызов? — дядя Саша искренне удивился и спросил, показав свою осведомлённость: — А Ушаковы?
— Они всего лишь еда, — я равнодушно отмахнулся и заглянул в свою тюрьму, где сотня мерзких тварей грызлась между собой.
Едва они почувствовали присутствие моей, слегка окрепшей души, как сбились в одну большую, трясущуюся от ужаса кучу. Вот только ни по отдельности, ни даже всем скопом — они не могли противостоять мощному духу. Конечно, их можно изменить, и даже энергия на это есть, но это настолько омерзительно, что я рискую потерять сознание от брезгливости. Ладно, пойду простым путём…
Алёшка, всё это время переводивший непонимающий взгляд с меня на дядьку и обратно, всё-таки что-то осознал своим куриным мозгом и, воспользовавшись моментом, крикнул стоящим на коленях мужикам:
—
Как только те подняли головы — даже не начали действовать, а просто посмотрели на младшего Лукина — в тот миг я призвал в реальный мир жуткого и омерзительного духа-кадавра во всей его «красе».
Слепленные в единую бесформенную массу, но сохранившие свой индивидуальный, но крайне скудный разум, твари тут же начали пожирать соседей по телу, до которых могли дотянуться. Управлять этой квинтэссенцией всего самого жуткого и мерзкого возможно было лишь с помощью страха, который и погнал их на заоравших от ужаса мужиков.
Этот аморфный ком с молниеносной скоростью прокатился по тому месту, где ещё секунду назад находились живые люди и не оставил после себя ничего, кроме потерявшей сознание и обмочившейся пигалицы.
Побледневший дядя Саша тут же атаковал меня целым роем летящих спиц, от которых я ушёл перекатом, мимоходом раздавив ногой Алёшкину голову. Скучная и незапоминающаяся смерть, но он сам призвал её, не взирая на мои предупреждения.
Кадавр набросился на старика и попытался достать его каждой из сотни пастей, но могучая гидра давала достаточно сил, чтобы дед лихо отражал их нападение двумя длинными, невесть откуда вынутыми ножами. От моего материализованного монстра отлетали довольно крупные куски искажённой плоти, но какой в этом смысл, если главная проблема для него я?
В следующий миг я уже был за спиной дяди Саши и, используя силу Миры, вонзил руку в его тело. Между моими пальцами оказался бешено бьющийся комок мышц и я резко сжал его, превращая в фарш.
— Гордись собой, я сражался в полную силу! — с уважением в голосе произнёс я, когда, секунду спустя, руки старика безвольно опали вдоль тела и он обвис тряпичной куклой.
Его дух не смог сбежать и теперь омерзительный кадавр с жадностью рвал на куски парализованного моей силой, более высокоразвитого собрата.
Я же проводил взглядом сверкающую душу истинного воина и кивнул сам себе, когда она растворилась в потоке Миры, чтобы вновь переродится где-нибудь в другом месте. Я ни капли не жалел, что соврал ему о том, что он станет сильнее — тот, кто защищает ценой своей жизни, никогда не взберётся на вершину могущества. Эти редчайшие экземпляры, больше похожие на шутку мироздания, обречены вновь и вновь жертвовать собой ради чужих интересов до скончания веков.
ЗАЩИТИ РОД!
Мира напрочь сбила лирический настрой новой порцией боли.
— Да, да, — недовольно проворчал я, сгибаясь от боли, которую теперь стало чуть легче терпеть, и поспешил к бессознательной Алёнке.
Вынул кляп, очистил рот от рвотных масс и сделал искусственное дыхание. Она закашлялась и вновь обрела возможность нормально дышать.
— Не самая приятная смерть, согласен, — дружелюбно произнёс я, вытирая ей рот и помогая сесть. — Ты как?
Она не ответила. Лишь громко сопела и гневно сверкала глазами, пока я рвал тугие верёвки. Когда я закончил и помог ей встать на ноги, она резко оттолкнула меня и отпрыгнула на пару шагов.