Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г
Шрифт:
Запорожцы стали на Миусе и ждали, когда к ним в подмогу подойдут татары. Татары же не спешили, надеялись, что неверные собаки сами погрызутся.
Донцы отправили к запорожцам лучших своих людей, которые повидали сына Хмельницкого, который, по свидетельству очевидцев, был «хлопец молодой, с оспинами, малорослый, но большой гультяй», и напомнили, что как бы и когда бы Москва с Польшей ни воевала, а Войско Донское и Войско Запорожское всегда в мире и в союзе были. А теперь из-за басурман двум великим войскам, единоверным братьям, драться и вовсе не годится.
Запорожцы постояли на Миусе две недели, крымчаков
В 1651 году донцы вновь разорили предместья Азова (благо, что за стенами города из-за венецианской войны осталось всего 1200 янычар), погромили слободы и улусы и скот угнали к себе на Дон, «а азовцы за то казакам ничего не учинили». Разобравшись с азовскими жителями, казаки вышли в Черное море, пограбили каких-то купцов, разгромили близ Синопа город Каменный Базар, взяли в плен 600 человек обоего пола, но по дороге часть продали горским черкесам, а так без потерь вернулись в Черкасск.
В 1652 году донцы возродили практику походов под стены Царьграда. В мае 1000 казаков на 15 больших стругах с атаманом Иваном Богатым явились в окрестностях Константинополя, погромили близлежащие села и деревни и увели с собой 150 пленников. На обратной дороге настигли их 10 каторг, но опьяненные успехом казаки эти турецкие суда разогнали и невредимыми с полоном вернулись в Черкасск.
На следующий год уже 1300 казаков на 19 стругах ходили на Черное море. Водили и атаманы Федор Волошенин да все тот же Иван Богатый.
Разъяренные турки приказали крымчакам собрать все подвластные улусы, взять Хмельницкого с его запорожцами и реестровыми и напасть на донские городки. Сами они хотели перекрыть Керченский пролив и не допустить донцов больше в Черное море.
В 1653 году поход крымчаков на Дон не удался, поскольку распространился слух, что несметные орды калмыков идут на Перекоп, и хан ждал их за перекопскими укреплениями.
А зимой на 1654 год Хмельницкий разрушил турецкие и татарские мечты и попросился под высокую руку Московского царя. Все это радикально изменило ситуацию во всей восточной Европе. Ну, во-первых, гетман объявил татарам, что в случае похода крымчаков на Дон он разорвет с ханом союз и начнет с ними, татарами, войну…
Теперь русские, поняв, что, приобретя Украину, получают они в довесок войну с Речью Посполитой, стали с опаской оглядываться на соседей. Как бы турок и татар сторонними наблюдателями удержать? А то ввяжутся в войну на стороне Польши. Им ведь такое усиление России ни к чему.
На самой Москве абсолютно не вовремя началось моровое поветрие, и московские жители, спасаясь, кинулись по монастырям, «мужья от жон постригалися, а жены от мужей». Тяжелое время…
И полетели на Дон грамоты с запретами: на турок вообще не нападать, а на крымчаков нападать с разбором — если крымский хан сам на русские земли пойдет.
Помимо этого приглашали московские люди крымских татар в совместный поход на поляков.
Летом 1654 года умер крымский хан Ислам-Гирей, а новый хан, Магмет-Гирей, явившийся в Крым осенью из Турции, отправил московских послов из Крыма на родину и велел передать царю, что говорил де ему, Магмет-Гирею, турецкий султан: «воры де донские казаки ежегод приходят морем, землю его воюют и людей побивают, и в поло емлют, и разоряют, и досады большие чинят, и такие де ему обиды ни от которые
Русские, как заведенные, ответили Магмет-Гирею, что донские казаки русскому царю не повинуются, а разбои свои творят самовольно.
На Москве к зиме полегчало. Поветрие прошло, жители, что в монастыри уходили, вернулись нерасстриженными, и сетовал царь Алексей Михайлович: «а ныне многие живут в своих дворех с женами и многие постриженные в рядех торгуют, и пьянство и воровство умножились».
Поляков больше не боялись, в 1655 году напали на них еще и шведы, и король польский бежал в Силезию. Патрик Гордон, шотландец, служивший тогда в шведской армии записал тогда: «По всей Польше не было ни единого уголка, не опустошенного ее врагами». Спасло поляков то, что «русские, от природы подозрительные и недоверчивые, были крайне возмущены победами и могуществом короля шведского» и, подстрекаемые цесарским двором, вскоре заключили временное перемирие с поляками и задрались со шведами.
Магмет-Гирей, завоевывая популярность у подвластных ему крымчаков, стал готовиться к походу на Север, в пределы терзаемой всеми соседями Украины и Польши, и первым ему под руку должен был попасть Хмельницкий. Потому весной 1655 года пошла на Дон из Москвы грамота, чтоб шли донцы на крымские улусы «и над ними промышляли, сколько милосердный бог помочи подаст; а на турские юроды и места однолично б естя не ходили». Еще и калмыцкую орду русское правительство направило против Крыма.
Донцы, не дожидаясь калмыцкого прихода, собрались великою силою (3000 молодцов) с атаманами Павлом Чесночихиным и Семеном Варгуном и вышли морем к Судаку, взяли город приступом и деревни вокруг истребили до основания. Потом пошли на Кафу, где взяли и разорили земляной город. У Кафы перевстретили они торговый морской караван, из шести судов отхватили два с пшеницею и с богатой добычей без урона возвратились восвояси.
Крымский хан, как завороженный, ждал у Перекопа калмыцкую орду, и донцы повторно на 34 стругах пошли с Павлом Чесночихиным к крымским незащищенным берегам. По пути налетом взяли они Тамань, своих потеряли человек 30, но и местных всех порубили, город сожгли и пленных захватили четыре сотни. Затем высадились они между Кафой и Керчью и стали разорять татарские деревни. Выступивших против них татар (их и набралось-то в Бахчисарае всего сотни три) рассеяли. Напоследок разграбили деревни вокруг Карасу-Базара и с огромной добычей беспрепятственно ушли на Дон.
Павел Чесночихин зимой поехал в Москву, где все свои подвиги расписал. Его хвалили и с ним жалование на Дон дали — 2 тысячи рублей денег, 2 тысячи четвертей хлеба, 100 пудов пороху, 50 пудов свинца и вестовой колокол в 20 пудов. Выходило, между прочим, меньше чем по рублю на человека. Если самим на море не ходить за зипунами, то ложись да помирай.
Венецианцы в это время с турками воевали и московских правителей просили: пошлите донских казаков на море турок грабить. Но на Москве пока с турками связываться побаивались.